После этого Татьяна сообщила сыщику, что последний раз разговаривала с мужем прошлым утром. По телефону они не созванивались, пропущенных звонков от супруга в мобильнике Татьяны не было.
Узнав, что муж ушел с работы в пять вечера, Татьяна удивилась не меньше подчиненных Шанина. По той же самой причине. За двадцать лет он поступал так всего дважды. Первый раз, когда сын раскроил себе череп на футбольном поле. Второй, когда Татьяну в едва ли не коматозном состоянии забрали в реанимацию.
Предположить, чем мог заниматься муж с пяти вечера до пяти утра, Татьяна не могла. Вопрос Гурова о врагах застал ее врасплох. Откуда им взяться у профессора? Это же не бизнесмен. Если таковые у него и есть, то мстить они будут не физически. Ученые так не поступают, не их стиль. В плане финансов семья Шаниных не бедствовала, но и миллионами, на которые могли позариться преступники, не владела.
Друзьями Евгений Иванович за всю жизнь так и не обзавелся. Один человек был для него слишком глуп, другой – чересчур жаден, третий ударился в снобизм. Сблизиться с семьей хотя бы одного из коллег Шанин не смог.
От идеи дружить семьями, которой бредила Татьяна, ей пришлось отказаться. У нее имелась парочка подруг, дружба с которыми корнями уходила в детство, еще тройка приятельниц, с которыми приятно было пройтись по магазинам. На этом круг ее общения заканчивался.
Однако изменения в поведении супруга Татьяна заметила. Евгений на откровенность не шел, хоть она и спрашивала, в чем заключается причина его беспокойства. Он отмахивался, говорил, что ведет сложный проект, который грозит развалиться. Татьяна не до конца поверила словам супруга, но настаивать не стала. Почему? Потому что боялась услышать то, чего страшатся все жены профессоров.
С мужем она прожила достаточно долго, чтобы понять, что дело тут не в работе. Когда с проектом и в самом деле происходили накладки, Евгений всегда делился с ней переживаниями. Он в трусах ходил по кухне, размахивал руками и разносил в пух и прах всех своих помощников, настоящих остолопов, не имеющих представления о том, с какой стороны подойти к задаче. Здесь же царило полное молчание.
Что могла подумать Татьяна? Только то, что у мужа появилась пассия. Молодая амбициозная студентка или помощница, желающая пролезть в научную элиту самым простым, давно проверенным способом.
А почему нет? Евгений мужчина видный, имеет вес в научных кругах и возможность оказать протекцию, к тому же с больной женой на руках. Легкая добыча? Конечно, вполне доступная.
Справедливости ради нужно отметить, что в подобных грехах Евгений никогда замечен не был. Но ведь не зря в народе говорят про седину в бороду и прочие прелести кризиса среднего возраста. Все когда-то случается впервые.
Поэтому-то Татьяна и не стала особо упорствовать, добиваться от мужа правды. Узнать ее не так уж и сложно, только что потом с ней прикажете делать?
Постепенно разговор сошел на нет. Минут пять собеседники молчали. Потом Гуров объяснил Татьяне, что дальше следует предпринять, чтобы убедиться в том, действительно ли человек с моста является Евгением Шаниным.
Пройти процедуру опознания Татьяна согласилась без колебания.
– Чем томиться неизвестностью, лучше сделать это сразу, – заявила она.
Гуров позвонил в морг, выяснил, на каком этапе находится процедура вскрытия, узнал, что работа завершена, сообщил о намерении супруги предполагаемой жертвы произвести опознание. Патологоанатом дал добро, Татьяна собралась, и Лев Иванович повез ее в морг.
Процедура опознания производилась в специальном помещении.
Сотрудник морга подвел Татьяну к столу, на котором лежало тело, прикрытое простыней.
– Скажете, когда будете готовы, – произнес он стандартную фразу.
– Простите, готова к чему? – Татьяна заметно растерялась.
– К опознанию, – пояснил ей сотрудник этого заведения.
– Разве тот факт, что я здесь, не говорит об этом? – Рука Татьяны, лежащая на локте Гурова, напряглась. – Неужели этого недостаточно?
– Он имеет в виду, что покажет вам лицо только после того, как вы будете готовы увидеть его. Такова процедура, – мягко проговорил полковник.
– Я даже не знаю, что ответить на это, – на глаза Татьяны снова набежали слезы. – Так ведь можно и весь день простоять.
– Давайте поступим следующим образом. Вы сейчас вслух досчитаете до пяти. После этого санитар выполнит свою часть работы, а вы – свою, – внес предложение Гуров.
– Хорошо, я согласна, – сказала Татьяна.
Санитар метнул сердитый взгляд на полковника, но возражать не решился. В конце концов, чем быстрее все закончится, тем лучше для него. Гуров на недовольство санитара внимания не обращал. Он внимательно следил за Татьяной.
Та крепко сжимала его локоть и старательно считала:
– Один, два, три, четыре… – Она зависла, просто не могла произнести последнюю цифру.
Татьяна подняла глаза на Гурова, полные слез и мольбы.
Сыщик повернулся к сотруднику морга и негромко произнес:
– Начинайте.
Санитар откинул простыню ровно настолько, чтобы лицо покойника оказалось в поле зрения посетителей.
Татьяна зажмурилась. Слезы пробивались сквозь сжатые веки, повисали на ресницах и скатывались по щекам.
– Я просто не могу этого сделать, понимаете? – простонала женщина.
– Это несложно, – мягко произнес Гуров. – Просто откройте глаза и смотрите не на стол, а на меня. – Он развернул ее лицом себе, провел рукой по волосам.
Она вздрогнула и открыла глаза.
– Видите, ничего страшного в этом нет. Все, что было нужно, это открыть глаза. Можете смотреть на меня, вам не обязательно поворачиваться, – увещевал ее Гуров. – Мы в любой момент можем отсюда уйти. Насильно вас никто не станет заставлять делать это.
Но он знал, что Татьяна не уйдет. Только не теперь. Взгляд ее поневоле устремится туда, где лежит тело. Такова уж психология человека. На это и был расчет.
Не прошло и полминуты, как Татьяна оказалась лицом к столу. Она смотрела на тело, лежащее перед ней, и молчала.
– Вы узнаете этого человека? – задал вопрос сотрудник морга.
– Да, это мой муж, Евгений Иванович Шанин, – ровно произнесла Татьяна.
– Вы уверены? – В голосе санитара послышалось недоумение.
От этой женщины он ожидал какой угодно реакции, но только не такого вот спокойствия.
– Да, уверена, – ответила Татьяна, повернулась к Гурову и спросила: – Когда я смогу его забрать?
– Вам сообщат об этом дополнительно, – ответил полковник.
Санитар вернул простыню на место.
Татьяна подхватила Льва Ивановича под руку и повлекла к выходу. Она не совершила попытки дотронуться до тела мужа, не гладила его по волосам, не попросила возможности побыть с ним наедине и как-то попрощаться, просто пошла к выходу. Гурову ничего не оставалось, как подчиниться ее воле.
Уже оказавшись на улице, Татьяна отпустила руку полковника и вдруг произнесла:
– Хорошо, что не любовница.
– В каком смысле? – не понял Гуров.
– Хуже было бы, если бы я узнала, что после стольких лет он завел молодую любовницу, – спокойно пояснила Татьяна и поспешила добавить: – Нет, вы не подумайте, оно придет. Скорбь, отчаяние, сожаление. Да и тоска, глубокая, неизбывная. Скорее всего, появится и стыд за то, что я могла про него такое подумать. Но сейчас я чувствую только облегчение. Хорошо, что не любовница.
Гуров не нашел, что ответить на откровения Татьяны.
Она подняла на него взгляд, смутилась и спросила:
– Это ужасно, да? То, что я говорю?
– Не мне судить об этом, – ответил Гуров и тут же представил себе, что ощущал бы он, если бы узнал, что его жена Мария нашла себе другого. – Думаю, вы правы. Остальное придет.
– Отвезите меня домой, – попросила Татьяна. – Я ужасно хочу спать.
Гуров довез Татьяну Шанину до дома, поднялся с ней до квартиры. Сперва он убедился в том, что она закрыла дверь изнутри, и только потом поехал обратно в управление.