11 ноября 1987 года состоялся Пленум МГК КПСС. На нем выступил Горбачев. Вслед за ним выступили многие участники Пленума. Ельцина освободили от обязанностей первого секретаря и члена бюро МГК КПСС «за крупные недостатки, допущенные в руководстве Московской городской партийной организации».
Председатель Совета Министров РСФСР В.И. Воротников 18 ноября 1987 года записывает: «Во второй половине дня мне позвонил Горбачев. Повел разговор о трудоустройстве Ельцина. Коротко рассказал, как прошел Пленум МГК. “Есть мнение – назначить заместителем председателя Госстроя СССР. Думаю, не стоит его списывать. Строительство он знает, надеюсь, что эта встряска пойдет ему на пользу. Товарищи поддерживают. Как твое мнение?” – “Согласен”. – “Ну, ладно, буду вносить на Политбюро”. Еще раз Горбачев посетовал на происшедшее 9 ноября».
Ельцин на встрече с народом
Ельцин 14 января 1988 года был назначен первым заместителем председателя Госстроя СССР в ранге министра – специально для опального Бориса Николаевича придумали такой пост. Его помощник Лев Суханов вспоминал: «Представьте себе такую ситуацию: на улице Пушкина[2] (на ней находится Госстрой) и примыкающей к ней улице Москвина[3] в одно мгновение прерывается все движение. Дается “зеленый свет” для правительственного картежа. Все ближайшие подъезды и переулки взяты под контроль охраны… Машины подъехали к правительственному подъезду Госстроя, из ЗИЛа вышел Борис Николаевич и в сопровождении охраны поднялся на четвертый этаж. В приемную сначала вошли телохранители, за ними – Ельцин».
На Пленуме ЦК КПСС 18 февраля 1988 года Ельцин был освобожден от обязанностей кандидата в члены Политбюро ЦК КПСС (но оставлен членом ЦК КПСС). Пробыл на этой высокой партийной должности день в день ровно два года.
Борис Ельцин вспоминал о своей службе в Госстрое: «Да, жизнь изгнанника… и все-таки это была не жизнь на острове. Это был полуостров, и соединяла мой остров с материком небольшая дорожка. Это была людская дорожка, дорожка верных, преданных друзей, многих москвичей, свердловчан, да и людей со всей страны. И их не беспокоило, что их заподозрят в контактах со мной… Я стал чаще гулять по улице. Когда работал, вообще забыл, что это такое – просто пройтись и погулять, без охранников, помощников, как обыкновенный москвич, такой же, как все. Это было замечательное состояние. Может быть, единственная радость за все то черное время. Незнакомые люди встречали меня на улице, в магазине, в кинотеатре, приветливо улыбались. Как-то смягчало это, и одновременно думалось – вот, пожалуйста, просто прохожие, а в них благородства значительно больше, чем у тех, многие из которых называли себя друзьями или вершили судьбами. Что я являюсь политическим изгнанником, мне давали знать везде; хотя я работал министром, первым зампредом Госстроя, тем не менее, все время меня пытались представить человеком с ущербинкой. Конечно, решать вопросы в таком положении было тяжело. Какие-то кошмарные полтора года… Да и работа, честно говоря, не по мне. Хотя я, как обычно, и окунулся в нее с головой, но все-таки слишком уже втянулся в партийную, политическую жизнь. На этом месте мне не хватало общения с людьми. Западная пресса к моему имени проявляла постоянный интерес, за каждое интервью меня обязательно упрекали, поскольку я старался говорить правду. Я не хотел чего-либо скрывать, где-то что-то умалчивать, встречаясь с западными журналистами».
Сослуживцы по Госстрою вспоминали, что первое время на новой должности Ельцин очень горевал – думал, что раз его выгнали из партийного аппарата, карьера для него кончена. Но потом пришел в себя и активно занялся политикой, на него стали засматриваться и демократическая общественность, и западная пресса. Ничем другим, кроме дел на стороне, в Госстрое он не занимался. Госстрой стал его избирательным штабом. Он даже разъезжал по стране, налаживая связи с демократическими организациями, по служебным командировкам Госстроя.
Егор Лигачев
В Кремлевском Дворце съездов с 28 июня по 1 июля 1988 года проходила 19-я Всесоюзная конференция КПСС. Ельцин пытался оправдаться, просил его реабилитировать. Не удалось. Зато он создал себе ореол мученика, борца за народное дело благодаря телевизионным фрагментам, показываемым в вечерних новостях. Даже дети на улице стали повторять фразу, брошенную с трибуны Лигачевым Ельцину: «Борис, ты не прав». Слава опального политика, пострадавшего «за правду», помогла Ельцину в конце 1980-х стать лидером демократического движения.
А сейчас пора было идти в народ…
Ельцина 12 ноября 1988 года пригласили на встречу со слушателями московской Высшей комсомольской школы. Встреча продолжалась четыре с половиной часа, и за это время Борис Николаевич ответил на 320 вопросов. Начальник его охраны Александр Коржаков записал эту встречу на магнитофон. Потом делались ее копии и распространялись по всей стране.
1 февраля 1989 года Ельцину исполнилось 58 лет. Коржаков вспоминал: «В Госстрое, в комнате отдыха министра, накрыли стол. Гости приходили и уходили, приносили подарки, цветы, говорили Борису Николаевичу теплые слова. Лев Суханов, новый помощник Ельцина, захватил из дома гитару, и мы, как в молодые годы, пели и наслаждались дружеским общением. Тосты произносили за будущее шефа. Тогда никто и мысли не допускал о президентстве, Борису Николаевичу желали пройти в депутаты».
Ельцин 5 марта 1989 году познакомился с тоже приехавшим в Москву из Свердловска Геннадием Бурбулисом. Он был на родине скромным преподавателем марксизма-ленинизма, а здесь благодаря знакомству с Борисом Николаевичем стал делать успешную карьеру, стал неразлучен со своим патроном, сопровождая его в деловых поездках и на отдыхе, на теннисном корте и за обеденным столом. Бурбулис буквально выстраивал каждый день жизни Ельцина, который вспоминал: «Разговоры с Геннадием Эдуардовичем меня в тот период вдохновляли на новые идеи. Он умел заглянуть далеко вперед».
Геннадий Бурбулис и Ельцин
В феврале-марте 1989 года в Москве прошло немало митингов в поддержку Ельцина. Об одном из них, прошедшем в воскресенье 19 марта, рассказал генерал КГБ Н.С. Леонов: «В этот день в парке имени Горького должна была проводиться с согласия Моссовета демонстрация-митинг в поддержку Ельцина. Однако милиция его запретила. Тогда 20 тысяч сторонников Ельцина, смяв жиденькое милицейское оцепление, прошли на Советскую площадь и провели митинг там, потребовав от Горбачева дать Ельцину доступ к средствам массовой информации для изложения своей программ, поместить информацию об этом митинге и распустить комиссию по расследованию деятельности Ельцина. Через пару дней Горбачев капитулирует и дает указание о публикации платформы своего противника. Ельцин, распаленный успехом, требует теперь ликвидации руководящей роли партии, постановки ее под контроль народных депутатов».
Киносценарист Анатолий Гребнев 21 марта 1989 года записывает: «В 7 вечера, перед тем, как отправиться домой, пошел смотреть митинг на Советской площади, перед Моссоветом. Видел впервые отряды милиции в бронежилетах. Толпы людей по обе стороны ул. Горького. У Юрия Долгорукова – ораторы, микрофоны; слов почти не слышно. Время от времени толпа скандирует: “Ель-цин! Ель-цин!”».
Немного неряшливая, простая манера одеваться гармонировала с его поведением и речью. Он был простым выходцем из народа, без тени налета аристократизма. Ельцинские «шта» и «панимаиш» были на слуху у миллионов россиян. А эмоциональность его речей всегда превалировала над логичностью содержания, согласуясь с главным лозунгом эпохи: «Голосуй сердцем».