– Темно. Ничего не видно. Спать, – и ушел в палатку к своему напарнику.
Но я не могу вернуться туда. Просто я… Я не могу, провести там ночь без него. Провести ночь в месте, где меньше суток назад нас беспокоило только то, не услышат ли чилийцы наши стоны.
Подкинув побольше дров в костер, я четко была намерена ждать вот так хоть до утра. Мои попытки прогнать из головы все мысли о том, что больше я не увижу любовь всей своей жизни и единственный оставшийся в ней смысл, ноющие от усталости мышцы и глаза окончательно меня добили, и я сама не заметила, как провалилась в глубокий сон. Сквозь бесконечный поток тревожных сновидений, в каждом из которых я миллиард раз видела, как Ник сражается с бурлящей рекой и каждый раз проигрывает, я проснулась после его очередного молящего о помощи крика.
Отогнав от себя сонную дрему, я потянула затекшее тело, с горечью осознав, что его голос во сне, вероятнее всего, все, что мне теперь осталось. И я завыла. Ибо плачем это нельзя было назвать… Сквозь свои всхлипы я снова услышала его голос. Усталость всегда играет злую шутку с нашим сознанием.
– Хлоооя, – этот крик уже мало походил на галлюцинации.
– Ник, – прошептала я, цепляясь за тонкую нить надежды. Слишком тихо. И набрав побольше воздуха в легкие, сквозь слезы прокричала что есть мочи. – Нииик!
– Хлоя, я вас вижу. Я на другом берегу реки, отличный костер! Тут вроде тихое течение, я плыву к вам.
Забыв обо всех мерах предосторожности и о том, что мое легкое тело легко может унести течением, я бросилась в воду прямо в одежде и в обуви. На то, что в такой влажности к утру все это не просохнет, мне было плевать. Вдруг он ранен, вдруг ему не хватит сил выплыть до порогов. Но мне было все равно, теперь я не отдам его этой гадкой реке. Пробежав по колено в воде ниже по течению, чтобы поймать его там, куда его снесет, я рванула вперед. Не проплыв и пяти метров, в тусклом лунном свете я разглядела его лицо.
– Хлоя… Вернись на берег… или я тебя придушу, – угрожающе гаркнул Ник, сражаясь с течением.
И, кажется, впервые в жизни я не стала ему перечить: я была совершенна обессилена, адреналин отпустил, и тело отказывалось слушаться. Все что угодно, лишь бы ты боролся с течением, а не с моим упрямством. Но удержаться от того, чтобы не броситься к нему, как только его лицо не стало отчетливо видно в темноте в паре метров от берега, я не смогла.
– Нииииик… как ты… я… ты так меня напугал, – моих слез было уже не унять. Вся моя сила воли, сдержанность и умение не впадать в истерики улетучились, как только я коснулась своего мужа.
– Ээээй, все в порядке, идем к костру. Я адски голоден… и чертовски замерз, – в его голосе слышалась еще и дикая усталость, но это уже не имело значения. Главное – он был жив и, кажется, здоров.
Нас уже ждали светящиеся от счастья чилийцы, которые обняли Николаса, как родного, и прокричали что—то ободряющее на испанском. Быстро допросив его и подкинув дров в костер, они вернулись в палатку, явно довольные тем, что вся команда вернется домой в целости и сохранности.
Уже в свете костра, пока Ник рылся в своем рюкзаке, пытаясь найти, во что переодеться, я разглядела, что вся одежда на нем изорвана. Но на идеальном теле не было ни царапины… Вот же счастливчик!
– Ник, а где жилет и каска? – до меня только сейчас дошло, что этих обязательных элементов обмундирования он не принес с собой с того берега.
– Ааа… Не знаю, сорвало потоком, я зацепился за ветку или вроде того. Оставим страшные истории до возвращения в цивилизацию, не хочу тебя пугать, – он нежно чмокнул меня в щеку. – Зато я сберег камеру, правда объектив разбит…
– Надеюсь, ты хорошо ее спрятал, потому что если я ее найду – сожгу к чертям собачьим, – устало вздохнула я. В честь его возвращения мой лучший подарок – не отчитывать его как ребенка. Улегшись на его коленях, пока он жадно поглощал запеченную на костре рыбу, я почувствовала себя так, словно я не в забытом Богом месте, а дома: мой Ник, горячо любимый Ник наконец со мной, большего мне и не нужно. И практически мгновенно уснула.
Глава 9 – Ник
Хлоя очень быстро отрубилась и начала дергаться во сне, рассыпав волны своих светлых волос по моим ногам. Как всегда. Я постоянно поражался ее этой супер—способности засыпать в считанные секунды даже в самом неудобном положении. Например, как сейчас, на моих трясущихся коленях…
Как уберечь её от того, что я пережил? Как рассказать ей, искренне сожалеющей из—за любой моей царапины, как я несчитанное количество раз захлебывался в водовороте? Как объяснить, что, разбив о подводные скалы шлем пополам и порвав о них же спасательный жилет и всю свою одежду, я без сознания пролежал на каком—то повалившемся дереве больше часа, очнувшись только благодаря адскому холоду? Анализировать всю ситуацию было абсолютно бесполезно. Все мыслимые и немыслимые грани были стерты. Мои попытки вспомнить все детали приносили только боль, недоумение и страх: я вновь и вновь не мог выбраться из водоворота, волна за волной лишали меня попыток вдохнуть воздуха, легкие пылали огнем, острые камни разрывали одежду, а казалось, будто резали плоть. Я не знал, как я выжил, не говоря о том, что еще и не пострадал. Никаких идей.
Я не относил себя к числу приверженцев какой—либо религии, но почему—то сейчас отчаянно хотелось поставить свечку, зажечь благовония, отправиться в паломничество или что там еще обычно делают, лицом к лицу встретившись со смертью и показав ей средний палец. Поблагодарить кого—то там сверху что ли.
Но покоя мне не давало совсем другое: сначала та авария с Хлоей, теперь я, а ведь не прошло и месяца… Это вообще как воспринимать? Просто совпадение? Или стоит отнестись к этому философски, как намек, что пора что—то менять или наоборот не лезть на рожон. Куда заглянуть, в какой справочник или манускрипт, чтобы найти ответы?
Но совершенно очевидно было, что абсолютно обессиленному, пережившему настоящий ад, мне ответы было не добыть. Поэтому, подхватив на руки посапывающую жену, я понес ее и остатки своего понимания этого безумного мира в палатку.
Глава 10 – Ник
– Дорогая, ты там скоро? Есть хочется ужасно, – на Хлою это было ну никак не похоже. Это я мог залечь в ванную и валяться там час—два, её же больше, чем на пятнадцать минут, туда поганой метлой не загонишь.
Возможно, она просто пытается отмыться после трех дней вне цивилизации после посещения заповедника Торрес—дель—Пайне и пингвиньего острова, куда мы отправились после злополучного рафтинга. Но тридцать минут для нее – это слишком много, уснула там что ли?
– Хлоя, еще немного и я начну питаться содержимым мини—бара, – я попытался открыть дверь ванной, но она оказалась закрыта. На самом деле идея потребления солено—переперченного—в—пламя—рот—превращающего арахиса меня не особо вдохновляла. Поэтому, переодевшись в серую рубашку в клетку и джинсовые шорты, я развалился на диване и принялся переключать каналы ТВ.
– Ник, секунду потерпи еще, – и буквально тут же она вышла оттуда уже одетая. – Идем, я готова.
И черт меня дернул заглянуть в ванную, чтобы поправить свою прическу. Я тщательно размазывал по волосам пасту, купленную мною в барбершопе, предвкушая, как моя жена в миллионный раз закатывает глаза. Моя одержимость качественной косметикой для волос была постоянным предметом для стеба Хлои надо мной. Ей для поездок было достаточно шампуня и кондиционера, когда я всюду таскал с собой целый арсенал баночек с кремами и гелями. Только так я мог справиться со своими непослушными вихрами. Ухмыльнувшись своему отражению в зеркале, я ненароком бросил взгляд на груду полотенец, валявшихся возле джакузи… Белоснежная прежде ткань была насквозь пропитана кровью…