Аналитическая группа плотно сидела теперь только на уральском материале,
пытаясь сопоставить и логически выстроить все интересные факты. У
"штурманов" от перегрузки новой, захватывающей информацией лезли глаза из
орбит: соединив в одну цепь все исчезновения людей, в том числе
разведчиков ГРУ, неожиданную и необъяснимую гибель туристов, сотрудников
Института, служащих фирмы "Валькирия", они выдавали совершенно
неприемлемые рекомендации, вплоть до объявления части Северного Урала
чрезвычайной зоной. Смерть генерала Тарасова, конечно, поколебала
хладнокровие Арчеладзе, но при этом он стоически выдержал сумасшедший
напор аналитиков и из всех советов внял единственному- пожелал встретиться
с человеком по фамилии Зямщиц. И то по причине личностной: когда-то
Арчеладзе работал с его отцом. Его философское отношение к остальной
загадочности региона диктовалось орлиным спокойствием: когда царь птиц
парит в поднебесье, много чего видит на земле, но камнем падает, лишь
увидев добычу. А пока по Уральским горам маячила лишь только ее неясная
тень. Аналитиков чуть ли не силой оттаскивали от Урала, как
раззадорившихся собак от спутанного заячьего следа.
Встречу с Зямщицем ему организовали в царском парке Орехова-Борисова,
среди развалин недостроенного Летнего дворца. Несчастного уже привели в
чувство, продержав три недели в Химках - в клинике, где космонавты
проходили реабилитацию после полетов. Взгляд был осмысленным, но
заторможенным, изредка по лицу пробегали гримасы то ли страдания, то ли
злорадства,- срабатывала мышечная память, которую не так-то просто изжить
за короткий срок, как, впрочем, и густой волосяной покров. Лицо, грудь и
руки Зямщица были начисто выбриты и отливали негритянской синевой. На
встречу он приехал в сопровождении медика, который понимающе остался
сидеть в машине, но посоветовал далеко не отходить.
Арчеладзе с завистью посмотрел на своего шерстяного собеседника, огладил
совершенно лысую голову и решил разрядить обстановку:
- До чего же несправедлива природа! Прошу вас, поделитесь со мной! Всю
жизнь завидовал мужчинам, которые бреются по утрам.
Зямщиц еще не понимал юмора и остался сосредоточенно-холодным. Арчеладзе
грех было жаловаться на природу: когда-то и у него были буйные черные
волосы, окладистая борода, однако после работы на чернобыльском аварийном
реакторе потерял волосяной покров, за исключением бровей.
- Ну, хорошо, тогда поделитесь своим несчастьем,- засмеялся Арчеладзе.-
Расскажите, что с вами произошло.
- Почему я все время должен делиться?- капризно спросил Зямщиц.
- Вы испытали... необыкновенные приключения,- все еще веселился, мысленно
подыскивая ключ к собеседнику, слегка смущенный полковник.- Пережить такой
стресс... Как себя чувствуете?
- Плохо,- вдруг признался Зямщиц и поднял взгляд от земли.- Мне было
хорошо... Я лежал на земле и смотрел в небо. Теперь смотрю в больничный
потолок.
Арчеладзе избрал тон, соответствующий настроению собеседника.
- Да... Жить среди природы, бродить босым по траве, слушать птиц... Да.
- Нет, вы ничего не понимаете,- грустно вздохнул Зямщиц.- Лучше молчите о
природе... Зачем я вам понадобился?
- Мне интересно узнать, что с вами случилось на Урале.
- Но вам я ничего не расскажу.
- Почему же?
- Потому что вы не умеете смотреть людям в глаза. Арчеладзе демонстративно
уставился в глаза собеседника.
- Вот, пожалуйста! Мне это совсем легко.
- Нет,- вымолвил Зямщиц с тоской.- Вы, как и все, глядите в переносицу.