Тем не менее, несмотря на новые знакомства, вечера я по-прежнему проводила одна, сидя за компьютером. В такие вечера наедине с самой собой меня настигали воспоминания об Андрее. Мне так хотелось узнать, как он там, скучает ли по мне. Знать бы, о чем он думал той ночью, когда за мной навсегда захлопнулась дверь. Было ли его показное равнодушие своеобразной защитной реакцией. Но памятуя о том, что инициатива наказуема, я не решалась первой написать ему.
Пока в один из вечеров иконка скайпа призывно не замигала. Каково же было мое удивление, когда я увидела сообщение от того, кто всего две недели назад наблюдал за моим отчаянным уходом в ночь. Неужели он тоже думал обо мне? Или ему просто стало скучно вечерами, пахнущими приближающейся зимой? Ведь уже с начала разговора он не преминул сообщить, что местная погода вгоняет его в депрессию.
– В отпуск бы тебе надо.
– Надо бы… Только я еще не решил – куда.
Интересно, на каком месте в его списке стоит Париж?
Разговор получился в легком и шутливом тоне, как будто ничего и не случилось. Как будто мы просто старые знакомые, обменивающиеся последними новостями. Я выключила скайп, и, несмотря на то, что так и не были затронуты главные вопросы, мне стало гораздо легче на душе. От осознания того, что все понятно без слов. Что на другом конце света есть родственная душа, кого тоже мучает осенняя хандра и кто спасается теми же книгами и песнями, что и ты. Что вы, не договариваясь, в один и тот же вечер смотрите один и тот же фильм.
И так же в один и тот же вечер попадаете в историю.
Время было за полночь, я еле успела на метро до закрытия после вечеринки у моей новой русской знакомой. Уютно устроившись в вагоне в уголочке у окна, я совсем не заметила, как меня сморило. Проснулась я оттого, что кто-то тряс меня за плечо и говорил что-то непонятное, показывая на дверь. Судя по тому, что вагон был пуст, а поезд не трогался с места, я поняла, что, пока спала, поезд приехал на конечную. Правда, окружающий пейзаж с двумя черными платформами под открытым небом, окруженными черной пустотой, был совершенно не похож на конечную метро. Черт возьми, где я вообще? Найдя указанное название станции на карте, я поняла, что по ошибке спустилась не на платформу метро, а на платформу одной из линий RER – скоростных линий, соединяющих Париж с остальными городами парижского пригорода и за пределами Парижа проходящих уже не под землей, а по улице (что-то типа нашей электрички). И что я нахожусь километрах в тридцати к югу от Парижа, к тому же с севшей на телефоне батарейкой.
Вокруг не было ни одной живой души, ни людей, ни машин, ни одного заведения или чего-то похожего на автотрассу. Я в панике пошла по единственной дороге и по счастливой случайности наткнулась на двух мужчин, которые в ответ на мои отчаянные попытки объяснить на английском, что мне надо в Париж, лишь указали вперед со словами:
– Bus de nuit! Bus! Par la![6]
В сердце закралась маленькая надежда, что если идти в указанном направлении и если меня тут никто не убьет на этой пустынной дороге, то есть шанс добраться до некоего автобуса. Я доплелась до перекрестка, где начинались какие-то признаки жизни, и действительно увидела автобусную остановку. Схема маршрутов действительно указывала на существование ночного автобуса, который идет до Лионского вокзала. Правда, следующий автобус обещали только через час. Мне ничего не оставалось, как час сидеть, вжавшись в лавочку остановки и молясь, чтобы этот автобус действительно приехал и чтобы за этот час в этой глуши со мной ничего не случилось.
Автобус действительно приехал, правда, оказалось, что у меня нет денег, чтобы купить билет, только карточка, но водитель любезно согласился остановить меня у ближайшего банкомата. Тут уже я молилась, чтобы банкомат выдал мне деньги, потому что моя московская кредитная карта часто капризничала и ставила лимиты на выдачу наличных. Я облегченно выдохнула, когда банкомат все же выдал мне двадцать евро, так что у меня даже хватило на такси до дома.
Глядя из окна такси на огни Лионского вокзала, я чувствовала себя так, будто попала в цивилизацию после месяца в глухом лесу, и, наверное, первый раз за эту ночь я расслабила напрягшееся до последнего мускула тело.
Зарядив дома телефон и заглянув последний раз в сообщения, прежде чем уйти в благостный сон, я почувствовала, что мое сердце опять замерло и я лишилась сна, когда прочитала сообщение от Андрея о том, что в тот же вечер во время вечеринки с друзьми он был в срочном порядке госпитализирован из-за какого-то обострения с желудком.
Да уж, хорошо мы погуляли. А может, это просто истрепанный нервными потрясениями организм показал белый флаг, отказываясь от дальнейшего сопротивления.
От себя не убежишь
Так пролетел мой первый месяц в Париже. Я уже освоилась в бизнес-школе и в городе, у меня уже имелись подруги, даже снова общались с Андреем. Но тут-то меня и настиг настоящий кризис, который я потом в шутку называла первым кризисом иммиграции. Связано это было с тем, что все административные и бытовые проблемы свалились на мою голову в один момент, а также с тем, что я совершенно не знала, как их решить, и мне было совершенно не к кому обратиться за помощью.
Началось все с того, что хозяин квартиры вежливо попросил меня подыскивать новое жилье с октября, типа, если бы он жил один, то без проблем, но так как он сейчас со своей девушкой… Действительно, наша изначальная договоренность была о съеме комнаты всего на месяц, но я, как обычно, понадеялась на авось. Весь этот месяц я пыталась искать жилье через Интернет, но все мои поиски ничем не увенчались, так как везде выдвигались запредельные цены (600 евро только за комнату в пригороде Парижа) и требовалось наличие гарантов и крупной суммы на банковском счете.
Также необходимо было явиться в префектуру и пройти стандартную процедуру регистрации, чтобы получить карточку временного вида на жительство. Все бы ничего, но для этого нужно было иметь то самое место жительства или хотя бы человека, который мог бы подписать свидетельство, что я проживаю у него. Но такого человека совершенно не находилось. Все знакомые мне люди на просьбу написать эту бумажку делали большие глаза из серии «как вообще можно о таком просить?» Находясь в состоянии полного отчаяния, я с трудом силилась понять, почему людям так сложно подписать пресловутую бумажку, и посему я была обижена на весь мир, который так эгоистично повернулся ко мне спиной в трудный момент. Наверное, как я думала, это он и есть – тот самый знаменитый европейский индивидуализм!
Ко всему прочему прибавились проблемы с открытием банковского счета, ведь для него тоже требовалось подтверждение места жительства. Таким образом я оказалась в замкнутом круге, из которого не было выхода – невозможность сделать документы и счет в банке без регистрации и невозможность зарегистрироваться без документов и счета.
Меня стало тяготить отсутствие денег и работы, мне казалось, что я уже слишком стара для таких «студенческих» приключений. Многие ребята в школе мечтали о карьере в крутой фирме, то есть, по большому счету, оказаться на моем месте месяц назад. А я сознательно бросила все это ради какой-то призрачной перспективы.
К тому же я стала остро чувствовать свое одиночество. Мне опять стало казаться, что все вокруг парами, что у всех девочек в школе есть «french boyfriends»[7]. Я думала, что сбежала от этой тоски, уехав из Москвы, но она и здесь настигла меня и снова начала разъедать душу. Правильно говорят: от себя не убежишь.