И его напарник, четырьмя годами младше, ассистент Патрик Адольфссон, которого все величали Адольфом, к сожалению, не только из-за фамилии.
На них обоих приходилось почти две сотни килограммов общего живого веса представителей шведской полиции правопорядка. Причем наиболее породистой ее части, тех, у кого превалировали мышцы и кости, а все органы чувств и моторные реакции пребывали в отличном состоянии. Таких, кого мечтал увидеть у себя любой звонивший в полицию насмерть перепуганный гражданин, перед входной дверью которого неизвестно откуда взялись три хулигана, барабанящие по ней ногами и пытающиеся проникнуть внутрь.
Они ответили на вызов центра связи, когда их машина находилась всего лишь в километре от возможного места преступления. Они уже возвращались к зданию полиции, а поскольку движение в том районе в столь ранний час было практически нулевым, Адольф развернул машину на девяносто градусов, вдавил в пол педаль газа, и они помчались к цели кратчайшей дорогой без сирены и мигалки, в то время как Граф выискивал взглядом подозрительных личностей среди тех, кто двигался в противоположном направлении.
Едва они повернули к дому на улице Пера Лагерквиста, где вроде бы произошло преступление, прямо перед ними на проезжую часть выбежала взволнованная женщина средних лет. Она размахивала руками и что-то без остановки говорила. Адольф, который первым вылез из автомобиля, осторожно усадил ее на заднее сиденье и уверил, что «все нормально». А потом они взялись за дело. В то время как Граф достал служебный пистолет и занял позицию с тыльной стороны дома на случай, если злодей еще остается внутри и решит воспользоваться для бегства этим путем, Адольф быстро проверил подъезд, а затем вошел в квартиру. Это не доставило ему особого труда, поскольку входная дверь была открыта настежь.
Именно тогда он заработал свой плюсик, прежде чем впервые выполнил все остальное, как его учили в полицейской школе в Стокгольме. Со служебным пистолетом в руке он обследовал квартиру. Прокрался на цыпочках вдоль стен, чтобы не создавать ненужных проблем коллегам из технического отдела и не дать шанса преступнику, если у того не хватило ума сразу же убраться восвояси. Но Адольф нашел только жертву. Она лежала на кровати в спальне, неподвижная и завернутая в окровавленную простыню, закрывавшую ее голову, тело и бедра до половины.
Адольф через открытое окно крикнул Графу, что закончил осмотр помещения, сунул пистолет в кобуру и, освободив руки, вытащил из-под мышки зажатую там маленькую цифровую камеру и быстро сделал три фотографии частично скрытого тканью тела. А потом осторожно снял простыню с головы девушки и попытался установить, жива она или уже мертва.
Он точно отыскал ее сонную артерию указательным пальцем правой руки, хотя это и было совершенно не нужно, принимая в расчет удавку на шее и остекленевшие глаза. А затем Адольф осторожно потрогал ее щеки и виски, но, в отличие от живых женщин, которых он касался таким же образом, это прикосновение не вызвало у него эмоции, во всяком случае не больше, чем при контакте с холодным мрамором.
«Конечно, она мертва, хотя и не слишком давно», — подумал он.
И тут Адольф неожиданно узнал ее. И не просто как случайно виденную когда-то, а как знакомую, с которой разговаривал и даже фантазировал о продолжении. И с ним внезапно стала происходить какая-то чертовщина, о которой он, конечно, не собирался впоследствии никому рассказывать. Прекрасно, пожалуй, даже резче, чем когда-либо, ощущая реальность происходящего, он одновременно как бы оказался в роли стороннего наблюдателя, видевшего все со стороны. Словно дело не касалось его и, прежде всего, той, что теперь лежала мертвой в своей кровати, хотя всего несколько часов назад, скорее всего, была столь же живой, как он сейчас.
Свидетельницу, которая нашла жертву и позвонила в полицию, бездетную вдову Маргарету Эрикссон, пятидесяти пяти лет, проживающую на верхнем этаже в том же доме, в первый раз опросили уже в десять часов утра два инспектора из дежурной части криминальной полиции лена.