С ними погиб и секрет ракетного оружия. Ведь не было ни записей, не теории... Мой отец
пытался раскрыть его тайны, да знаний не хватило. Может, только поэтому и отдал меня в кадетский корпус на артиллерийское отделение, чтобы я
подучился наукам. Вот так... Ну, ты прости, мне пора.
— Снова упражняться?
— Да. Час на фехтование, потом буду в библиотеке.
— А там зачем?
— Хочу просмотреть новые журналы по баллистике. Из Франции поступили, там эта наука пошла развиваться вширь и вглубь.
— Не понимаю,удивился Быховский.У тебя в кармане документы об окончании корпуса. К тому же ты и так лучше всех знаешь артиллерию и
баллистику!
— Лучше всех где?
Быховский удивился:
— Здесь, в училище.
— К счастью, есть мир и за стенами училища. Как ты думаешь? К тому же, я уверен, что Бонапарт и Кутузов, тоже окончившие артиллерийские
корпуса, занимались и помимо программы.
— Так то Бонапарт!
— Разве их усердие не дало плоды?
— Завидую тебе. Я бы не смог так себя мучить. Грызть гранит науки в то время, когда можно грызть пирожное из рук хорошеньких воспитанниц
пансиона благородных девиц!
Засядько улыбнулся.
— Я не мучаю себя. Мне и в самом деле приятнее грызть гранит науки, как ты выразился, чем расшаркиваться перед нафуфыренными барышнями,
изображая из себя галантного кавалера. Ну, будь здоров!
Он кивнул и пошел быстрым шагом к корпусу, здание которого уже виднелось над верхушками каштанов.
Глава 3
В зале для фехтования было пусто. Кадеты младших классов праздновали окончание занятий, а выпускники отмечали присвоение офицерских званий.
Александр почувствовал облегчение. Он не любил зевак, толпятся и сопят за спиной, когда он исходит потом, работая со шпагой. Изображая
равнодушного, на самом деле не был таким, повышенное внимание тяготило. И если бы только повышенное внимание! Но подают советы, поучают, а сами
только и умеют, что гордо держать ладонь на эфесе.
Сбросил камзол, засучил рукава и выхватил шпагу. Рр-а-аз!.. Хорошо, но можно лучше. Рр-а-аз!.. Хорошо, но можно еще лучше. Рр-а-аз!.. Хорошо,
но предела совершенствованию нет, можно еще и еще лучше... А раз можно, то значит — нужно.
Он не слышал, как в зале хлопнула дверь. Кто-то вошел, постоял минуту, наблюдая, затем подошел ближе. Это был Кениг.
— Все еще занимаетесь? — удивился он.А когда обедали? Ах, делали перерыв? Все равно, ваше трудолюбие удивления достойно. Давайте присядем,
юноша, у меня есть новости.
Кениг сел на подоконник, жестом велел Александру сесть рядом. Лицо подполковника чуть осунулось и пожелтело, словно все это время он провел в
накуренной комнате. С тех пор, как Петр Великий ввел в употребление табачное зелье, в департаментах и офицерских собраниях стало модным не
расставаться с трубками.
— Закончилось заседание комиссии по распределению,объяснил Кениг.Гнусность. Меня наверняка пригласили участвовать только из-за иностранного
происхождения. Дескать, не будет проталкивать своего протеже. Просто некого.
Засядько с бьющимся сердцем примостился на подоконнике рядом с подполковником. Распределение! Завтра-послезавтра каждый выпускник получит на
руки назначение, но уже сейчас Кениг может приподнять краешек завесы над всех интересующей тайной.