Александра смотрела на него с некой снисходительностью. Он, конечно, малолетка, аж на год младше. Но всегда оказывался рядом, когда ей нужно было помочь. Даже на День Нептуна согласился на роль, от которой все мальчишки отказались. А она попросила, и он сразу согласился. Правда, взамен попросил поцеловать его. В щечку. И потом два дня сиял от счастья.
Под конец заезда Сашке родители привезли фотоаппарат. Крутой. «Полароид». Там фото прямо сразу вылезали. Нужно было потрясти немного, и все проявлялось. Удивительно.
С появлением у него такого чуда техники Сашка стал звездой! Все хотели получить фото сразу, а не ждать проявки пленки, которую еще нужно было сначала отщелкать всю.
Александра тоже не раз позировала юному фотографу, хихикая и спрашивая, как ей сесть. Потом бежала к Сашке и отбирала еще вылезающий черный квадрат в белой рамке. Так хотелось именно самой помахать этой карточкой, это казалось чем-то на грани волшебства.
Год 2011
И вот она та, тринадцатилетняя, смотрела с экрана телефона и улыбалась абсолютно искренне. Последнюю пару лет она это делала в основном потому, что «так надо». Но не сейчас. Сейчас по обе стороны экрана была искренне счастливая улыбка. Одна – мечтала о будущем, другая – ностальгировала по прошлому.
«Надо же, столько лет прошло! Как ты сохранил его?»
«Не знаю, как-то случайно вышло. Нашел в домашних архивах».
«Как ты? Чем занимаешься? Где живешь?»
«Да я только недавно из армии вернулся, только привыкаю к жизни без режима. У тебя, слышал, все хорошо?»
Александра улыбнулась и поправила упавшую на глаза прядь волос. Посмотрела вправо, где стояло зеркало в полный рост – предмет зависти многих девчонок. Из отражения на нее смотрела длинноногая красотка в шелковой пижаме с шортиками. Да по сути вся ее сегодняшняя жизнь была предметом зависти и обсуждений. Всем рты не закроешь. И конечно, до нее долетали отголоски неприятных сплетен. Неудивительно, что даже до мальчишки из далекого детства дошли слухи. Поначалу она пыталась кому-то что-то доказать, но потом плюнула и приняла эти «правила игры». Так легче. Руслан вовремя объяснил, что она никому ничего не должна. И уже тем более оправдываться. Вся эта желчь от зависти. И чуть дашь слабину – задавят. Поэтому держим спину прямо, взгляд снисходительно-высокомерный. И только вперед.
Поправив волосы, Александра вернулась к мессенджеру. Стучала по ярко светившемуся экрану длинным ноготком и не знала, что ответить. Да, у нее все шикарно. Но почему-то казалось, что она образца 2011 года сильно разочарует мальчика, который помнит ее той, беззаботной, из их общего 2003.
Что ему написать? Я любовница местного авторитета? Многие почему-то думают, что именно он «серый кардинал» местной группировки. Но она-то знала, что он всего лишь помощник, исполнитель. Алекса не вникала в эти тонкости. Знала только, что вся «грязная» работа доставалась именно ему и Антону – такому же отмороженному, как ее Руслан.
Хотя чаще их называли Психолог и Якут. Почему у Руслана, у которого были совсем не якутские корни, такое прозвище, опять же не вникала. Она вообще научилась не задавать лишних вопросов.
Собеседник все еще светился зеленым огоньком. И Александра набрала:
«Да, все отлично, не жалуюсь. Ладно, ты не пропадай, пиши».
Она зевнула. Наверное, и правда, пора отключаться и ложиться спать.
Несмотря на то, что часы показывали далеко за полночь, Руслана все еще не было дома. Впрочем, его часто не было не только по ночам. Он мог несколько дней не появляться, присылать непонятных «приятелей» за вещами. Это означало, что ему можно сейчас не звонить и не писать. Он опять вляпался и «залег». Потом он возвращался и закатывал с дружками очень шумный банкет в очень дорогом ресторане.
Бедные официанты, они бледные ходили, обслуживая всю эту криминальную элиту.
Руслан любил, крепко выпив, зазывать сотрудников к столу и практически силой угощать.
– Ванек, пей! – совал он рюмку, из которой все разливалось, мальчишке.
– Я Андрей. – Бедный парнишка оглядывался по сторонам в поисках поддержки, но все отводили взгляд. – И я на работе не пью.
– Так я тебе организую. Станешь прям щас безработным. Хочешь? – и тыкал в испуганного официанта рюмкой.
Алекса смотрела на него с искренним сочувствием. Но остановить Руслана не решалась. Она, что называется, «знала свое место» и никогда не лезла под горячую руку. Как-то, еще в начале отношений, попыталась заступиться за одного паренька, но Руслан грубо оборвал и предупредил, чтобы не смела лезть. При этом взгляд его был в разы красноречивее слов. Взгляд – его основное оружие в отношениях. Им он одинаково красноречиво наказывал и делал комплименты. К сожалению, на словах он был куда более жаден до последнего.
Когда же он приносил очередную безделушку и дарил, нет – просто кидал на диван, бросая на нее хозяйский взгляд, Александра не визжала от восторга и уж тем более не задавала глупых вопросов типа: «Ой, откуда?»
Она прекрасно догадывалась откуда. Варианта два. Либо сами отдали, либо пришлось отдать. Зная Руслана, уж лучше вовремя отдать. Есть вероятность остаться почти невредимым. Но это уже больше зависело от темы «встречи».
Да, можно сказать, что Алекса добилась своего – она живет в дорого обставленной квартире, на шоппинг в местные магазины даже не заглядывает – слетать в ГУМ с Кейт или какой другой девчонкой – не проблема. Отдых в любых, в основном безвизовых, странах. Все есть…
Кроме спокойствия и, как бы банально не звучало, женского счастья.
Руслан окружил ее не только дорогими игрушками, но и кучей требований. Школьные подруги под запретом. Фото все строго через разрешение. В разговоры не вмешиваться, когда скажут улыбаться – улыбаемся. Скажут отойти в сторонку – молча выполнила. Лишнего не болтать. Хотелось иногда взбунтоваться, но если она и позволяла себе такое, то только когда они оставались вдвоем и если видела, что сейчас он в нормальном настроении. С папой…
Это было самое больное. Папа, который осмелился высказаться против их отношений, был под запретом. Благо он остался в городке ее детства, далеко от клешней Руслана. Но как же не хватало его. Самого родного человека на земле.
Именно он воспитывал ее с тех пор, как мама погибла в страшном ДТП. Поэтому она и была все детство завсегдатаем летних лагерей – папа боялся оставлять свою любимую хулиганку одну дома. А работать было нужно. Конечно, тогда она этого не понимала и каждый раз показывала характер, вредничала. Не хотела уезжать на целых три недели из дома. А папа крепко обнимал и обещал приезжать каждые выходные. И он почти всегда держал слово.
С мыслями об отце, Алекса и уснула.
…В это время, где-то, но гораздо ближе, чем она могла предположить, с нечеткой полароидной фотографией в одной руке и телефоном – в другой, сидел он. Тот самый Сашка, верный паж, как она звала его тогда, в детстве.
Собеседница уже несколько минут как перестала светиться в сети, но он продолжал смотреть на экран.
Это было каким-то чудом. По телу бежала дрожь. Хотелось сорваться и поехать к ней. Сказать, что это фото он совсем не случайно сохранил. Он берег его все эти годы. Как и нежное чувство, переросшее из детской привязанности в нечто большее.
Алекса…
Даже имя звучало, как само желание. Невыносимое и такое недоступное. Хотя все эти годы он был где-то неподалеку, незримо для нее и мучительно для себя.
Год 2003
Сашка заметил ее сразу. В день заезда.
Долговязая, с огромными зелеными глазами и звонким смехом.
Папа держал ее за руку и хотел погладить по голове. Но она махнула густой шевелюрой и недовольно скривила губы.
– Пап, ну что ты со мной как с маленькой.