Китти улыбнулась во весь рот.
«Обругали Марту простушкой, мадам?»
– Приношу извинения, мисс Фрингл. Мы прогревали комнату и готовили чай. Почему бы вам не выпить чашечку? А потом я провожу вас к миссис Плакетт.
– Нет надобности! Мне лишь нужно на кого-то опереться после того, как эта идиотка сшибла меня с ног. – Мисс Фрингл сделала основательный глоток ромашкового чая и задумчиво причмокнула. – Первый приз в Нортгемптоне, говорите? Ну и странные у них предпочтения! Чай явно горчит.
– Возможно, в Нортгемптоне жизнь горька, – предположила Китти, – вот чай и пришёлся им по вкусу.
– Николько не удивлюсь.
Китти помогла мисс Фрингл подняться и осторожно повела её в спальню. Уже подходя к кровати, Китти заметила на туалетном столике миссис Плакетт блюдце китайского фарфора, на котором лежали несколько комков ваты. Тут-то её и настиг один из приливов вдохновения, которыми Китти так гордилась.
– Держите, мисс Фрингл, – сказала она, вручая регентше пару кусочков. – Это вам для ушей. Миссис Плакетт, по правде говоря, спит довольно шумно.
Мисс Фрингл примостилась на краешке кровати.
– Вот ещё, умница выискалась. Помогите-ка мне с ботинками. – А сама вытянула шею, вглядываясь в директрису. – Вообще-то она довольно тихо себя ведёт.
– Она всегда начинает храпеть после полуночи, – объяснила Китти.
– Храпеть! Ненавижу храпунов. От храпа моего отца, упокой Господь его душу, бывало, даже крыша дрожала. – Гостья заткнула уши ватой. – Вот одна из причин, почему я, благодарение Господу, никогда не выходила замуж. – Она глубоко зевнула. Веки у неё начали закрываться. – Боже милосердный, как я устала. Должно быть, меня потрясло гнусное нападение…
Китти улыбнулась, наблюдая, как снотворное одерживает верх. Впрочем, даже если лекарство не подействует, вата в ушах не даст старой склочнице проснуться, когда они начнут перетаскивать труп.
– Давайте я уберу ваши очки? – предложила Китти.
Мисс Фрингл тут же ей их протянула.
– Только положи поблизости, чтобы ночью я могла дотянуться, – предупредила она. – Я без них ничего не вижу.
– Конечно, – промурлыкала Невозмутимая Китти, убрав очки себе в карман. – Они будут прямо здесь, на тумбочке.
Подождав, пока старушка, уже в полусне, удобно устроится в кровати, Китти потушила лампы и пожелала ей спокойной ночи.
Остальных девочек, кроме Душечки Роберты и Глупышки Марты, уже отправившихся в свою комнату, Китти нашла в кабинете. Беспутная Мэри-Джейн, Рябая Луиза и Мрачная Элинор переоделись в ночные рубашки, а бедняжке Элис пришлось взять сорочку миссис Плакетт. Элис сидела сгорбившись и опустив подбородок, в точности как их бывшая директриса.
– Прямо копия миссис Плакетт! – хихикнула Рябая Луиза. – У тебя и правда талант, Элис.
– Живо в кровать, мисс Дадли, – проворчала Элис, подражая сердитому голосу мадам. – Помните, красота – сокровище, к которому должна стремиться каждая барышня, в особенности вы, мисс Дадли, а залог красоты в полноценном отдыхе.
Луиза засмеялась.
– Я так устала от того, что она то и дело придиралась к моему лицу. Да разве учёного волнует, в оспинах у него кожа или нет? – Вдруг она забеспокоилась. – Ты ведь не всерьёз, правда? Насчёт кровати… Потому что теперь я могу бодрствовать наравне с вами, если захочу!
Крепышка Элис пренебрегла замечанием и угрюмо поскребла плечо.
Беспутная Мэри-Джейн содрогнулась.
– Бр-р, эта её жуткая чесотка! Чудо, что какой-то мужчина вообще захотел на ней жениться.
– Может, капитан тоже страдал чем-то подобным, – предположила Мрачная Элинор. – Моряки вечно подхватывают от крыс блох. Может, они чесали друг друга…
– Курлы-курлы!
Девочки уставились в тёмное окно на сад, откуда донёсся звук.
– Утром Генри Баттс получит от меня на орехи, – рассердилась Беспутная Мэри-Джейн.
– Думаю, первое, что нам следует сделать в нашей самостоятельной жизни, – завести бульдога, – постановила Крепышка Элис. – Такого, что будет отпугивать фермерских мальчишек да незваных гостей и кусать полицейских.
– Только если полицейскиие несимпатичные! – возразила Мэри-Джейн.
– А вдруг там не Генри Баттс? – предположила Мрачная Элинор. – Вдруг это кто-то со зловещими намерениями?
Беспутная Мэри-Джейн принялась расплетать косы.
– Тогда они не тратили бы время на дурацкое курлыканье.
Крепышка Элис покачала головой:
– До сих пор не могу поверить. Убийства. Целых два, и прямо у нас под носом.
– Знаю, – возбуждённо задрожала Мрачная Элинор. – Разве не поразительно?
Крепышка Элис с отвращением фыркнула. Потом принюхалась и подтянула к носу отворот ночнушки директрисы.
– Фу. Пахнет миссис Плакетт. Словно она целый день проторчала на грядках.
– Не унывай, – подбодрила её Невозмутимая Китти. – К завтрашнему дню миссис Плакетт и её запах навеки упокоятся в саду. А одежду перестираем.
– Не стоит ли нам с Луизой сначала произвести вскрытие? – предложила Мрачная Элинор. – Я вскрою трупы, а Луиза исследует образцы.
Беспутная Мэри-Джейн схватилась за сердце.
– Господи, Элинор! Порой ты заходишь слишком далеко. Вскрыть трупы? Даже Противная Констанс и её мерзкий братец архидьявол Олдос заслуживают хоть какого-то уважения перед тем, как обрести вечный покой. Разрезать их, чтобы найти… Что?! Кинжалы у них в животах?
В тёмных, прикрытых тяжёлыми веками глазах Мрачной Элинор промелькнул дикий блеск.
– Яд, – пояснила она. – Когда тела похоронят в саду, самые важные улики будут утрачены навсегда.
Рябая Луиза внезапно выпрямилась.
– О! Да что же это я?
Все уставились на неё.
– Не знаю, дорогая. А что? – осведомилась Невозмутимая Китти.
– Яд. Улики. Конечно, конечно! – Луиза лихорадочно стиснула подлокотники кресла. – Еда. Когда мы убирали посуду, что сделали с едой?
– Как обычно, выбросили в чан с отходами, – ответила Беспутная Мэри-Джейн. – Успокойся, малышка Луиза. Я отнесла всё на компостную кучу, пока Китти поила чаем мисс Фрингл.
– Бежим! – вскочила Луиза. – Нельзя терять ни минуты!
Она схватила свечу, зажгла её от уголька в камине и бросилась вниз, на кухню, а оттуда, даже не обуваясь, помчалась на улицу.
Сбитые с толку старшие девушки, тоже взяв свечи, поспешили следом.
Холодный вечерний воздух после сонного тепла дома ошеломлял словно пощёчина. Влажная от росы трава колола босые ноги. Загудели церковные колокола, отбивая десять часов, и девочки испуганно вздрогнули. Внезапно короткая прогулка к компостной куче показалась полной опасностей.
– Берегитесь Генри Баттса, – предупредила Беспутная Мэри-Джейн. – Пусть только попробует полезть с поцелуями, сразу заколю его вилами. – Она призадумалась. – Впрочем, если он хорошо целуется, подожду минуту-другую и потом заколю…
– Хватит глупой болтовни про поцелуи, – пропыхтела Крепышка Элис. – Луиза, мы все ели одно и то же. Тогда мы бы все… Ну конечно. Телятина!
Они замерли, словно призраки во тьме. На бледных лицах и ночнушках заплясал отблеск свечей.
– Телятину готовила Марта, – прошептала Невозмутимая Китти.
– Она бы не стала, – покачала головой Крепышка Элис.
– Она не могла! – вскричала Беспутная Мэри-Джейн.
– А если случайно? – зловеще возразила Мрачная Элинор.
– Ни за что, – настаивала Элис.
– Ну же, – подстегнула Рябая Луиза, – мы должны найти чёртову телятину.
– Фу, там же просто каша из компоста, холодной подливки и склизких бобов. Гадость! – скривилась Беспутная Мэри-Джейн.
Они добрались до компостной кучи за дровяным сараем. Отсюда запахи не доходили до садовых кресел у клумб в солнечном заднем дворике. Из окон кабинета за сарай не проникало ни лучика света, и огоньки свечей еле-еле пронзали густую мглу. Компостная куча казалась размытым пятном гнили, а от смрада едва не выворачивало.
– Так не пойдёт! – воскликнула Невозмутимая Китти. – Я ничего не вижу в этом месиве. Мэри-Джейн, не помнишь, где ты сегодня вывернула чан?