– Не знаю…
– Ешьте и читайте, больше я ни о чем вас не прошу. Вам нужна пища для тела и для духа.
– Откуда вы знаете моего брата, графа Торнтона?
– На самом деле я его не знаю.
– Где вы с ним познакомились?
– Он приехал ко мне домой в Уайтчепел и попросил осмотреть вас.
– Он вам заплатил?
– И очень хорошо. Наверное, гораздо больше того, сколько я стою.
– Вы всегда такая откровенная?
– По-моему, смотреть жизни в лицо – наилучший способ избежать трудностей.
– Моя мать так не считает.
– Иногда нужно искать уверенность внутри себя, не подпадая под влияние других.
– Знаете, вы говорите совсем как Торн. Ему всегда удается заставить других сделать так, как он хочет, и он такой умный, что всегда может подобрать нужные слова. Мама говорит, что он похож на нашего отца, но я так не считаю. Он в тысячу раз лучше.
– Вы его любите?
– Его все любят. Но Литтон так же несчастен, как и я.
Боже, разговор зашел в совершенно незнакомую область! Аннабель от всего сердца надеялась, что граф Торнтон не стоит снаружи и не подслушивает.
– Почему же вы так несчастны?
Меньшее, что она могла сделать, – снова переключить внимание на свою пациентку.
– Я стала просто ничтожеством.
Слова героини из книги. Значит, леди Люси все же слушала ее.
Аннабель понизила голос:
– Насколько мне известно, материнство никак нельзя назвать ничтожеством!
Ее пациентка заметно побледнела и посмотрела на нее в упор.
– Вы… сказали ему? Моему брату?
– Нет.
– Прошу вас, ничего не говорите. Мне нужно подумать…
Аннабель осторожно положила руку на исхудавшие пальцы:
– Торжественно клянусь, что никому не расскажу о вашем положении.
– Благодарю вас.
Когда она отвернулась, целительница встала и сунула книгу в складки покрывала, чтобы она не упала.
– Я приду к вам в среду.
Литтона Стейнса она нашла там же, где оставила; в руках у него был бокал.
– Надеюсь, сегодняшний визит был не менее успешен, чем прошлый.
– Ваша светлость, я вернусь на следующей неделе, в среду. Платы я не потребую.
– Мисс Смит! – воскликнул он довольно раздраженно.
– Да, ваша светлость?
– Я граф. Десять фунтов для меня пустяк, и я заплачу вам ровно столько, сколько вы, по моему мнению, стоите.
– Значит, вы сделаны из денег?
Какое-то время он стоял так близко, что она ощущала его дыхание на своей щеке, когда он ответил:
– Да.
В тот миг ей даже понравились его уверенность и надменность. Перед ней человек, который ценит откровенность, как и сказала его сестра; к тому же он добр. Аннабель высоко ценила в людях доброту.
– Кроме того, я провожу вас домой.
– В этом нет необходимости. Я вполне способна сама добраться до Уайтчепела.
– Знаю, но мне хотелось бы убедиться в том, что с вами ничего не случится.
– Что ж, хорошо.
Она посторонилась, пропуская его вперед. Он первым спустился вниз. Аннабель заметила, что рана на его левом виске слегка побледнела. Она предложила бы обработать рану, но что-то подсказывало, что он откажется.
Богач, брат, сын, граф. Мужчина, у которого есть любовницы и враги. Кроме того, он щедр и умен. Она многое узнала о нем… но многое по-прежнему оставалось неизвестным. Интересно, что он думает о ней?
– Как по-вашему, моя сестра поправится? – спросил он, когда карета тронулась в путь.
Сегодня они ехали медленно. Аннабель невольно подумала, не распорядился ли граф об этом специально. Она заметила, как перед самым отъездом он что-то сказал кучеру.
Вместо ответа, она спросила:
– От чего умер ваш отец?
Ее вопрос прозвучал довольно грубо, и он заметно удивился:
– Почему вы хотите это знать?
– Такое желание вызвали слова вашей сестры.
– Что она сказала?
– Сказала, что вы в тысячу раз лучше, чем он.
– Вот дьявол!
Аннабель поморщилась; не верилось, что граф богохульствует при ней. Она ждала, что он извинится, но он отвернулся и посмотрел в окно.
– Он покончил с собой, – глухо произнес граф после паузы.
В прошлый раз он спросил, набожна ли она, и признался, что сам не очень-то полагается на молитвы. Но она понимала, что религия все же что-то значит для него, потому что на его лице отчетливо проступило потрясение. Он, как и его сестра, верил, что отец обречен на адские муки… На вечное наказание. Вот трагедия, которую не исправить…
– Когда это произошло?
– Два года назад, под Рождество. Видите ли, он играл в азартные игры и проиграл все. Когда я сажусь за игорный стол, я хотя бы выигрываю.
– Что он проиграл?
– Балмэн, родовое имение Торнтонов. Неделю спустя я вернул имение; мне повезло за покерным столом. Однако он не был мне благодарен.
– «…Грехи отцов ложатся на детей».
– Откуда это? Из Библии?
– Шекспир, «Венецианский купец».
– Мисс Смит, вы просто кладезь полезных сведений. Значит, вы не только умеете колдовать, но еще и много читаете?
– А вы как думаете? – Сейчас ей совсем не хотелось добавлять «ваша светлость». В карете между ними, пусть и на время, установились равные отношения; они словно мерились силами.
– Я думаю, что вы наблюдательны и умеете слушать сердцем.
– Вы тоже, милорд.
На сей раз он только улыбнулся.
* * *
Бель готовила лекарства и отмеряла настойки, но не брала денег с многочисленных пациентов, которые не в состоянии были заплатить. Она приносила теплую одежду и одеяла для младенцев, а старикам добывала колоды карт и головоломки, чтобы они могли немного развлечься в конце жизни. Она находила обувь тем, чьи башмаки просили каши; на рынке на Уайтчепел-Роуд покупала апельсины и рыбу. Она аккуратно записывала все мелкие и крошечные траты. За два дня до своего очередного визита она послала графу Торнтону отчет.
Через час она получила ответ:
«Я еще не находил лучшего применения десяти фунтам».
Его слова ее очень порадовали. Почерк у него оказался твердый, с нажимом, но плавный, а длинные палочки в буквах «б» и «р» вызвали у нее улыбку. Она поднесла листок к носу и понюхала, но различила лишь запах чернил. Интересно, какого запаха она ждала? Хотелось бы ей, чтобы от его письма пахло им?
Вздохнув, она осторожно положила листок на стол и, подойдя к зеркалу, рассеянно посмотрелась в него.
Она совсем не красавица; скорее всего, ее нельзя назвать даже хорошенькой. Волосы непримечательные, один зуб чуть скошен… и глаза слишком голубые для того, чтобы взгляд казался безмятежным. У нее хорошо подвешен язык, она много читает и помогает людям. Вот ее достоинства.
Проанализировав свои чувства, она признала то, что пряталось в глубине ее души, подальше от здравого смысла.
Она хочет понравиться графу. Хочет, чтобы он относился к ней не просто с уважением. Не просто высоко ценил ее. Она не забывала о том, что она женщина; она прочла достаточно книг о сыновней и дочерней любви, о страсти и о половых отношениях. Она жадно проглотила роман Джона Клеланда «Фанни Хилл. Мемуары женщины для утех». Читала она и сборник стихов графа Рочестера, конечно, тайно, ночью, под одеялом. Роман маркиза де Сада «Жюстина, или Несчастная судьба добродетели» достался ей от одного лондонского книгопродавца, которому она изготавливала лекарства; она знала и эротические произведения Стратона и Сафо. Хотя Аннабель была еще девственницей, она не считала себя ханжой.
Но она была одинока.
Кроме того, в тридцать один год она жила на грани нищеты, без имени, без семьи… По ночам ей снились странные сны, которые утром заставляли ее усомниться в своей психической полноценности. Бремя брошенности давило на нее тяжелым грузом, умаляя ее самоценность и уверенность в себе. Ни один мужчина не пожелал ухаживать за ней. Неужели она отталкивает их… или сама по себе вызывает отвращение?
Она понимала, насколько неразумно и глупо мечтать о большем… мечтать о счастье с таким мужчиной, как граф Торнтон.
Он видит в ней просто диковинку; она не соответствует чертам, которыми, по мнению светского общества, должны обладать настоящие леди.