Мейсон подошел к кассе.
Кассирша смутно помнила ту женщину. Она просила разменять деньги – ей требовались монетки для телефона-автомата. На вид лет тридцать или тридцать пять, одета в темное пальто с меховым воротником. У нее с собой была коричневая сумочка из крокодиловой кожи. Более подробно женщина не могла ее описать. Она не повесила трубку, а оставила болтаться на проводе. Кассирша не видела, как эта женщина уходила. У них был наплыв посетителей.
– Из какой кабины она звонила? – спросил Мейсон.
– Из той, что справа, около стенда с журналами.
– Я ее осмотрю, – сказал Мейсон.
Он пошел к кабине вместе с Деллой Стрит.
– За нами наблюдает аптекарь, шеф, – прошептала секретарша.
– Возможно, думает, что я из ФБР, – заметил Мейсон. – У нас практически нет шансов узнать, что ее так испугало – один из тысячи! – но посмотреть все равно нужно. Раз она убежала так внезапно, то могла что-то забыть – носовой платок, кошелек…
– На полочке лежат несколько монет и клочок бумаги, – сказала Делла Стрит, заглядывая в кабину сквозь стекло, вставленное в дверь.
Мейсон толкнул дверь. Делла Стрит проскользнула в телефонную кабину.
– Четыре монеты, сложенные столбиком на кусочке бумаги, – сообщила секретарша.
– Что за бумажка?
– На ней карандашом написаны какие-то цифры. Писали второпях. Похоже, что телефонный номер: Майн 9–6450.
– Позвони, – велел Мейсон. – Послушаем, кто ответит.
Делла Стрит опустила монетку в автомат и набрала номер.
– Вероятно, в такое позднее время нам никто не ответит, – заметила она. – В такое… Да, да, алло, алло! Спасибо!.. Нет ничего, я ошиблась номером. – Она опустила трубку на рычаг и улыбнулась Перри Мейсону. – Это номер «Золотого гуся»!
– Черт побери! Я бы многое отдал, чтобы выяснить, как она узнала, что мы там. На бумажке еще что-нибудь написано?
– Какие-то цифры с другой стороны. Очень аккуратно написаны. Я сказала бы, что бухгалтером или человеком, занимающимся отчетностью и ведением учета.
– А что за цифры?
– Похожи на сложный номер лицензии или какой-то особый автомобильный номер.
Цифры были записаны в одну строчку: 59-4П-38-3Л-19-2П-10Л.
Мейсон нахмурился и принялся разглядывать бумажку. В эту минуту к ним быстро подошел аптекарь.
– Что-нибудь нашли? – спросил он.
Мейсон покачал головой.
– Нет, я просто записал ваш номер, – ответил Мейсон.
– А-а, – протянул аптекарь.
Мейсон сунул бумажку в карман, показательно зевнул и сказал:
– Все в порядке. Дело не такое и важное. Видите ли, моя двоюродная сестра страдает амнезией. Это может показаться странным, но мой телефонный номер она почему-то помнит даже когда забывает свои имя и фамилию. Она не помнит, как меня зовут, никого из наших родственников, а телефонный номер помнит.
– Понятно, – произнес аптекарь таким тоном, что по нему было ясно: он не понял ничего.
Мейсон повел Деллу Стрит к выходу.
Мелкий моросящий дождь перешел в холодный ливень. Делла Стрит быстро запрыгнула в машину и подвинулась поближе к Мейсону.
– Брр! – поежилась она. – Я замерзла. В такую погоду нужно одеваться потеплее, а на ногах уж точно должны быть не прозрачные нейлоновые чулочки, как у меня. У тебя есть какие-нибудь идеи насчет этого ряда цифр, шеф?
– Ряд цифр – это шифр от сейфа, – ответил Мейсон, извлекая бумажку из кармана. – Набрать пятьдесят девять, четыре раза повернуть диск направо, потом набрать тридцать восемь и три раза повернуть диск налево, девятнадцать и два раза направо, потом десять и налево.
– Аптекарь так и вертится у двери, – сообщила Делла Стрит. – Мне кажется, его интересует номер твоей машины. Хочет записать его на всякий случай…
Мейсон нажал на газ. Машина тронулась с места, разбрызгивая лужи, включились дворники и стали монотонно двигаться по лобовому стеклу, сгоняя с него ручейки воды, которая, не переставая, лилась с неба.
– Вполне возможно, что метрдотель в ночном клубе знает гораздо больше, чем рассказал нам, – заметил Мейсон.
– Надеюсь, что он постарается собрать о тебе побольше информации, выяснит, что ты холост и имеешь полное право проводить вечер с секретаршей в ночном клубе, – сказала Делла Стрит. – Он мог знать, кто ты, но он точно не знал, кто я. Он принял тебя за женатого мужчину, который тайно отправился немного поразвлечься на стороне.
– А тебя за кого он принял? – поинтересовался Мейсон.
– За сирену, сбивающую тебя с пути истинного.
– Я думаю, что реакция Пьера на тебя объяснялась тем, как он оценил меня, – высказал свое мнение Мейсон.
– Вот именно, – с горечью произнесла Делла Стрит. – Зачем отдавать должное женщине? Это мужчина всегда гордится собой и считает себя большим страшным Серым Волком.
– Можешь посмотреть на ситуацию и под другим углом, – предложил Мейсон. – Пьер принял тебя за опытную вампиршу, а меня – за простого, упорно работающего бизнесмена, который потерял голову от гламурной женщины и…
– Прекрати. – Делла Стрит рассмеялась. – Лучше скажи мне, как мне провести через бухгалтерию эти пятьсот семьдесят долларов?
– Наверное, следует их записать как аванс, полученный от мадам Х, пока мы не выясним побольше информации о нашей клиентке. Может, мистер Карлин просветит нас на этот счет.
– А что мы ему скажем, шеф? Я имею в виду о нашей клиентке?
– О ней ничего, – ответил Мейсон. – И я очень надеюсь, что он на самом деле угостит нас горячим кофе.
Они оба какое-то время молчали в задумчивости, пока Мейсон не повернул на улицу Вест-Лорендо и не оказался в шестьдесят восьмом квартале.
– Я слишком рано повернул, Делла, – сказал он. – Нам нужен шестьдесят девятый. Ведь у него дом 6920. А так мы оказываемся не на той стороне улицы.
Адвокат проехал перекресток, снизил скорость и стал вглядываться в номера домов.
– Так, вот он, прямо на другой стороне улицы, – объявил Мейсон.
– Какой старомодный дом! – воскликнула Делла Стрит.
Мейсон кивнул.
– Наверное, лет двадцать пять назад площадь участка составляла десять акров[3]. Затем город начал расширяться, и владелец наконец решил поделить участок на несколько, но и себе оставил достаточно места. Как видишь, тут по тридцать-сорок футов[4] с каждой стороны дома. Возможно, когда-то это было целое поместье, а потом все пришло в упадок. Похоже, дом очень давно не красили, кусты давно не подстригали. Они здесь остаются как напоминание о далеком прошлом, которое уже кажется туманным. Пошли, Делла, раз уж мы сюда приехали.
Мейсон развернул машину на сто восемьдесят градусов и поставил прямо перед домом.
– Как твои ноги?
– Все еще мокрые.
– А я надеялся, что просохнут возле печки в машине. Смотри не простудись.
– Не простужусь. А твои ноги как?
– В порядке. У меня ботинки на толстой подошве.
Мейсон выключил фары, заглушил двигатель, обошел машину и открыл дверцу для Деллы Стрит.
– А теперь бегом, Делла, – сказал он.
И они припустили бегом по цементной дорожке к скрипучему некрашеному крыльцу под навесом, который держался на круглых деревянных столбах, украшенных резьбой.
Мейсон пытался на ощупь отыскать звонок, но не успел еще его найти, когда дверь распахнулась и тихий, спокойный мужской голос произнес:
– Простите, света на крыльце нет. Вы мистер Мейсон?
– Верно. А вы, как я предполагаю, мистер Карлин?
– Да, сэр. Пожалуйста, проходите вместе с вашей дамой.
Карлин открыл дверь пошире. Первой вошла Делла Стрит, Мейсон последовал за ней.
– Погода отвратительная. И дождь холодный, – заметил Карлин.
– Да, довольно неприятная погода, – согласился Мейсон ничего не выражающим тоном, исподтишка разглядывая и хозяина, и помещение, в которое они вошли.
В прихожей горела тусклая лампочка. В ее свете Мейсон смог рассмотреть круглоголового мужчину шестидесяти с небольшим лет, с серыми глазами навыкате, в очках с толстыми стеклами. Говорил он тихим голосом, а на посетителей смотрел спокойно и чуть-чуть насмешливо.