– Позвоните мне денька через три, обещаю – я Вас не разочарую!
Взяв визитку, журналистка поднялась.
– Ну что же, я буду надеяться – господин подполковник!
– Я тоже – Хелен! – Сказал он и протянул ей пропуск.
Протянув руку, девушка взялась за него пальцами и мило улыбнувшись – выстрелила в лоб «Уэсбэшника» из ручки. Взглянув в последний момент с удивлением на неё, Задлиц рухнул лицом на стол и застыл в таком положении. Из-под его головы – по столу, начала разливаться кровавое пятно.
Сидевший до этого с отрешённым видом Бурлак, оцепенело – уставился на струящуюся по столу кровь. Очень медленно он приподнял голову и удивлённо уставился на стоящею напротив девушку.
– Что?! – Прошептал испуганно он, еле шевеля губами.
– Ничего!
– Долг платежом красен – мразь! – Произнесла Ольга Терёхина, а это была она и всадила наконечник ручки прямо ему в глаз.
Бросив на стол карточку с надписью – «Ты следующий». Она открыла дверь и вышла в коридор. Посмотрев на сидевшего, как ни в чём не бывало на своём месте адъютанта – она сказала:
– Господин подполковник просил его в ближайшее время не беспокоить, у него важный разговор. Кивнув головой, офицер продолжил читать газету. Стены кабинета были звуконепроницаемы. Подойдя к посту охраны, Ольга спокойно положила на стол пропуск и вышла на улицу. Там её ждала машина.
Через 20 минут она уже входила в конспиративную квартиру – где её с нетерпением ожидал Филатов. Сняв с неё плащ – он спросил:
– Ну как, удачно?!
– Не совсем – Глеб. Габбе меня даже не захотел видеть, направил к своему заместителю. Везучий гад!
Ольга усмехнулась.
– Зато, там оказался сам Бурлак – так что пришлось и его наконец отправить к сыночку. В общем, нет худа без добра!
Она посмотрела на Филатова.
– Так что – Глеб, нам надо отыскивать другой способ, как подобраться к этой нацисткой мрази. Теперь из своей резиденции – он выползет разве что на танке!
– Н, да! – Глеб расстроенно покачал головой.
– Добраться до него теперь будет намного сложней… Чёрт бы его побрал!
– Он словно предчувствует опасность. Н да!
– Ничего, доберёмся и до него – Ольга изучающе посмотрела на Глеба.
– Ты лучше скажи, зачем ты отстрелил бандеровцу все конечности – а не просто пристрелил его. Томилину, твоя самодеятельность может очень не понравиться. Две, три – лишних секунды на месте, существенно увеличивают риск провала.
– Смерть – иногда не самое лучшее лекарство, иногда и жизнь может оказаться страшнее! Глеб усмехнулся.
– Пусть теперь поживёт в таком виде, авось призадумается!
– Знаешь Глеб, я не замечала раньше за тобой садистских наклонностей, после того как ты вернулся оттуда – Терёхина показала газами вверх.
– Ты словно изменился, ты уже не тот Глеб Филатов, которого я когда-то знала. Она достала сигарету и прикурив её подошла к окну. За которым сплошным потоком хлестали струи дождя, словно пытаясь смыть с них – следы свершившихся за день человеческих трагедий, а может преступлений. Повернувшись к нему, она повторила:
– Не тот!
Глеб промолчал, в его памяти всплыла картина из другого мира. Вот они достают из братской могилы тела погребённых там людей, и цепенеют от ужаса увиденного – когда понимают, что у всех – из них вырезаны те или иные органы. При том, как показала потом экспертиза – ещё при жизни. Просто кто-то из так называемых борцов за свободу и независимость «Незалежной», посчитал продажу чужих органов неплохим бизнесом для себя. Бросив искоса взгляд на стоящую рядом Ольгу – он с горечью произнёс.
– Может я уже и не тот, но я не садист! – Он горько усмехнулся.