- Я знавал одного Киуна. Продавец снадобий и алхимик с Жестяной улицы. Ты его родственник?
-Увы, да, - сказал Киун. - Правда, дальний родственник, но им все равно… до двенадцатого потомка.
-И куда же ты бежишь, Киун?
-Куда-нибудь… Подальше. Многие бегут в Ирукан. Попробую и я в Ирукан.
-Так-так, - произнес Румата. - И ты вообразил, что благородный дон проведет тебя через заставу?
Киун промолчал.
-Или, может быть, ты думаешь, что благородный дон не знает, кто такой алхимик Киун с Жестяной улицы?
Киун молчал. Что-то я не то говорю, подумал Румата. Он привстал на стременах и прокричал, подражая глашатаю на Королевской площади:
-Обвиняется и повинен в ужасных, непрощаемых преступлениях против бога, короны и спокойствия.
Киун молчал.
-А если благородный дон безумно обожает дона Рэбу? Если он всем сердцем предан серому слову и серому делу? Или ты считаешь, что это невозможно?
Киун молчал. Из темноты справа от дороги выдвинулась ломаная тень виселицы. Под перекладиной белело голое тело, подвешенное за ноги. Э-э, все равно ничего не выходит, подумал Румата. Он натянул повод, схватил Киуна за плечо и повернул лицом к себе.
-А если благородный дон вот прямо сейчас подвесит тебя рядом с этим бродягой? - сказал он, вглядываясь в белое лицо с темными ямами глаз. Сам. Скоро и проворно. На крепкой арканарской веревке. Во имя идеалов. Что же ты молчишь, грамотей Киун?
Киун молчал. У него стучали зубы, и он слабо корчился под рукой Руматы, как придавленная ящерица. Вдруг что-то с плеском упало в придорожную канаву, и сейчас же, словно для того, чтобы заглушить этот плеск, он отчаянно крикнул:
-Ну, вешай! Вешай, предатель!
Румата перевел дыхание и отпустил Киуна.
-Я пошутил, - сказал он. - Не бойся.
-Ложь, ложь… - всхлипывая, бормотал Киун. - Всюду ложь!..
-Ладно, не сердись, - сказал Румата. - Лучше подбери, что ты там бросил, - промокнет…
Киун постоял, качаясь и всхлипывая, бесцельно похлопал ладонями по плащу и полез в канаву. Румата ждал, устало сгорбившись в седле. Значит, так и надо, думал он, значит, иначе просто нельзя… Киун вылез из канавы, пряча за пазуху сверток.
-Книги, конечно, - сказал Румата.
Киун помотал головой.
-Нет, - сказал он хрипло. - Всего одна книга. Моя книга.
-О чем же ты пишешь?
-Боюсь, вам это будет неинтересно, благородный дон.
Румата вздохнул.
-Берись за стремя, - сказал он. - Пойдем.
Долгое время они молчали.
-Послушай, Киун, - сказал Румата. - Я пошутил. Не бойся меня.
-Славный мир, - проговорил Киун. - Веселый мир. Все шутят. И все шутят одинаково. Даже благородный Румата.
Румата удивился.
-Ты знаешь мое имя?
-Знаю, - сказал Киун. - Я узнал вас по обручу на лбу. Я так обрадовался, встретив вас на дороге…
Ну, конечно, вот что он имел в виду, когда назвал меня предателем, подумал Румата. Он сказал:
-Видишь ли, я думал, что ты шпион.