* * *
Истинная, изысканная вежливость и учтивость невозможны без некоторой доли презрения к людям. Если ваш собеседник упорно пытается вас задеть, будьте уверены и утешьтесь хотя бы тем, что уж по крайней мере ваша личность ему не абсолютно безразлична. Отменно вежливы – прописная истина! – чаще всего бывают абсолютные мизантропы, а великий циник Талейран, как известно из истории, был милейшим, непревзойденным в учтивости, очаровательным человеком.
* * *
Я нащупал кратчайший путь к постижению философии дзен – придумал «коан»: «Всякое утверждение ложно». Вдумайтесь В ЭТО УТВЕРЖДЕНИЕ – это совсем не сложно, – и вы сразу же ощутите, что такое дзен.
* * *
Существует слишком мало способов любить женщину. И это грустно…
* * *
Да простят меня люди, если я скажу, что в большинстве они всё-таки глупы.
* * *
Мир управляет нами по принципу средневековых японцев-рабовладельцев: умереть он не даст, но особенно и жить не позволит.
* * *
Эффектный афоризм не может быть глубокой истиной. Глубокая истина не может быть эффектным афоризмом. Самые фундаментальные истины, как правило, выглядят банальнее всего. Скучнее всех – поучения самых великих мудрецов.
* * *
Демократия (дефиниция) – устройство общества, когда каждый может сказать: «Тварь я дрожащая, но право – имею!»
* * *
К старости мозг, как и лиц, покрывается морщинами: извилинами.
* * *
Книги милосерднее описываемой ими жизни: в них так легко вернуться к началу, и перечесть, и и снова возвратиться туда, где все, все, все еще живы…
* * *
Красота спасет мир. И я безусловно в это верю. Меня тревожит только одно: из законов физики известно, что действие равно противодействию, и что воздействие всегда оказывается взаимным. Мучник, пытающийся отчистить трубочиста, может и сделает его чище, но сам вывозится в саже – и оба они окажутся совершенно одинакового сажно-мучного цвета. Так сохранит ли Красота свою чистоту в столкновениях с нашим довольно-таки выпачканным миром? И стоит ли потеря красотой красоты спасения мира?
* * *
Красота спасет мир. Хочется верить в это, потому что верить больше не во что: все, мнившие себя спасителями мира, спасовали, оказавшись не в состоянии что-то сделать, и отказались от этой неблагодарной затеи.
* * *
Красота спасет мир. Это было сказано лет полтораста назад. К сожалению, мир сильно изменился, и для его спасения теперь требуется более сильнодействующее средство. Хрупкая красота с этим, увы, уже не справится. Теперь вся наша надежда – только на отбойный молоток.
* * *
Красота спасет мир. Может быть, когда-нибудь, потом. А пока что надо спасать красоту в этом мире.
* * *
В жизни, чаще, чем надо, бывает так, что на чем-то ставишь наконец точку! точку! точку! – а почему-то получается очередное многоточие…
* * *
Мизантропия – довольно трогательная, до умиления, форма самозащиты; редко что-то большее. Мизантропия, робость и застенчивость, как правило, прекрасно дополняют друг друга. Или иначе: мизантропия – обычное производное обычного комплекса неполноценности; обычный механизм психологической защиты.
* * *
Красота спасет мир. Вот только какой? Хотелось бы верить, что именно наш, а не какой-то другой, не столь безнадёжный.
* * *
«Поверить алгеброй гармонию» невозможно просто потому, что алгебра – сама один из видов гармонии; мир математики – в высшей степени стройная, цельная, гармоничная вселенная. Исследовать гармонией гармонию означает прежде всего неподходящий выбор инструмента. «Поверять» Мону Лизу алгеброй так же нелепо, как алгебру – Моной Лизой. Отсюда следует, что ощущение гармонии может быть дано только негармоничным, несовершенным существам – людям. Совершенное существо, воплощение гармонии, либо останется равнодушным к иному виду гармонии, либо невосприимчивым, подобно отталкивающимся разнородным жидкостям, – оно самодостаточно. Следует ли из этого, что боги (Бог) лишены (лишен) чувства прекрасного?
* * *
Любую идею, наверное, нельзя было бы довести до абсурда, если бы почему-то от любой идеи не начиналась довольно широкая дорога, ведущая прямиком туда.
* * *
«Вечные вопросы» «второго порядка»
… Если жизнь и вправду имеет смысл, то какой в этом смысл?..
* * *
Самые глухие, непроницаемые стены рассудок ощущает именно там, где нет и не может быть никаких стен: в Бесконечностях Времени, Пространства, Материи, Небытия…
* * *
… Небо дождит, седея –
Видно, пора дождей.
Мучит меня идея
Тождественности людей…
(О. Г.)
«Всякое алгебраическое квадратное уравнение представляет собой в общем виде формулу ах
2
(Из учебника «Алгебра. 10 класс»)
* * *
Минус на минус дают плюс, гораздо реже – «умножить», но чаще всего – просто начальную букву «Х…» в известном слове.
* * *
В одну реку ни войти дважды, ни переправиться дважды нельзя. Река эта называется Стикс.
* * *
Если только Бог не в счёт, значит, абсолютной истины быть не может, значит, все истины о жизни, о себе, о мире относительны, значит, все они – полуистины, синонимы полулжи, и значит, если людям не дано ничего другого, кроме выбора между различными вариантами заблуждений, выбирать следует осознанно, целенаправленно, рационально, руководствуясь исключительно прагматическими (или эстетическими) соображениями, и менее всего заботясь о так называемой «объективности» того, что будет избрано и станет считаться истиной.
* * *
У языка есть полюс,
Где белизна сквозит
Сквозь эльзевир; где голос
Флага не водрузит…
(И. Бродский)
Афоризм – это минимум слов при максимуме смысла. В идеале это – чистый лист поразительного содержания. Лучшим изречением Витгенштейна, вероятно, было его молчание, к которому он, наконец, пришел.
То ли с возрастом, то ли с мудростью уменьшается количество слов, которые стоит высказать. «Поведать миру». Человек исчерпывает себя – и слова, исчерпывая себя, иссякая, уходят в нулевую точку координат: в Молчание. Но это еще отнюдь не конец: за нулём, как известно, располагаются непостижимые отрицательные величины, а вверх простирается другая ось: ось ординат. Может быть, мы когда-нибудь узнаем, чтó они означают и чем являются. Может быть, даже научимся этим пользоваться. А до тех пор – «слова, слова, слова…» Не троекратно, – в периоде…
… Похоже, человеческий язык состоит из одних синонимов…
* * *
Афоризм – единственный литературный жанр, которому категорически противопоказан самостоятельный авторский стиль. Единственным заменителем стиля обязана быть предельная четкость мысли – серьезной ли, парадоксальной, просто шуточной. Лучшие афоризмы выглядят так, как будто принадлежат одному автору – или никому.
* * *
Афоризм – мысль, отточенная до такой невероятной краткости, сразу за которой начинается ее разложение. Афоризм – это смысл, который, как акробат без лонжи, балансирует между предельной концентрированностью и собственным распадом.
* * *
Ирония – выросший из своих тесных одежд юмор. Обладающие несравненно более тонким чувством иронии могут, как ни странно, и не обладать чувством юмора. Перерасти его.
Бывает черный юмор, бывает юмор самых разных цветов. Ирония – это юмор, смещенный в ультрафиолет.
* * *
Развитие литературы заключается в установлении всех возможных связей между всеми возможными словами. (Именно поэтому для создания оригинальных, ни на что не похожих произведений целесообразно было бы использовать и «генератор случайных чисел», – см., например, у Борхеса: «причесанный гром», «гипсовая судорога»). Как только все возможные комбинации слов будут исчерпаны, литература прекратится.
Правда, прекратится она значительно раньше…
* * *
«Лучшие слова в лучшем порядке» – известное определение не то прозы, не то поэзии, – кому как нравится. Любопытно, что «худшие слова в худшем порядке», чем бы это не являлось, – а это не мат и не графомания – должно представлять определенную эстетическую ценность – поскольку минус на минус должен давать плюс. Еще не созданный этот литературный жанр давно уж заждался своих основателей. И только Музы знают, сколько на этом пути нас ожидает открытий.