Тараса передёрнуло от этого вопроса, и он лихорадочно стал соображать, где найти телефон. Но Вероника была права. Они находятся в такой глуши, где после проливного ливня не скоро появиться возможность выйти к людям. Остаётся только ждать.
– Мой компас сломался в этой спешке. Взойдёт солнце, определим, где мы. Я думаю, что как бы быстро мы не мчались от волков, далеко всё равно уйти не успели. Затем ещё шли сюда около десяти километров. При хорошей погоде мы быстро доберёмся обратно, и я полагаю, что нам вряд ли устроят трибунал, учитывая обстоятельства – сказал Тарас, указывая на ногу Степана.
– Хорошо бы, – сказал Степан и протянул свой компас напарнику, понимая, что Тарас сейчас в их паре главный.
– Тут болот нет. Склоны пока сухие, может и не придётся ждать, – сказала Вероника.
– Как же я устал, я бы сейчас … А-а-а! Что это? – чуть не свалился с лавки Степан, тыча рукой под стол.
Вероника и Тарас наклонились, вглядываясь, куда указывал Степан. Освещение от небольших окошек не позволяло разглядеть ничего. А пламя под очагом, лишь добавляло бликов. И тут ребята услышали, как рассмеялся хозяин. Они, насупившись, подняли на него свои взгляды, а он засвистел. И из-под стола выбежал большой чёрный дог.
– Вот это псина! – присвистнул Степан.
– Собака, – указала пальцем на дога Вероника и посмотрела на хозяина жилища.
Тот кивнул, в знак понимания, что она хочет спросить и сказал: – Кути.
– Первое слово запомнила, – очаровательно улыбнулась Вероника.
– И как ты его запомнила? – удивился Степан.
– По аналогии конечно. Мы же тоже говорим «кутёнок» на щенка, – обезоружила Вероника и затеяла игру с Дандамисом, ходя по его жилищу и тыкая пальцем на всё вокруг.
Тарас любовался этой шустрой девчонкой, которая так задорно прыгала по дому.
«Какая детская непосредственность. Сколько же эмоций она может извлечь из любого действа» – умилялся он.
И тут он увидел, как лицо Вероники исказилось.
– Что случилось? – подскочил Тарас.
– Смотри! Он выбросил мои грибы в огонь! – обиженным голосом возмутилась Вероника.
Дандамис догадался причине её возмущения и пожал плечами.
– Может он не знает, что это съедобные грибы? – предположил Тарас.
Он подошёл к огню и взял один гриб прутиком из костра, показывая, что намеривается его съесть. Дандамис с удивлением посмотрел на Тараса, закачал головой и встал. Тарас остановился и стал наблюдать за хозяином, который закопошился в тряпичных мешочках, висячих на стене. Через мгновение Дандамис протягивал огромный белый гриб, который даже засушенным в несколько раз превосходил по размеру того, что был на прутике. Тарас одобрительно кивнул и показал жестами, что хочет кинуть его в котёл. Но Дандамис тут же выхватил гриб и положил его обратно в мешок.
– Может они ему для другого нужны? Моя бабушка говорила, что они вроде лечебные, – сказал Степан.
– А тогда ладно, – улыбнулась Вероника и снова стала играть с хозяином, пополняя свой лексический запас его чудными словами.
Глава 3
Дождь зарядил на несколько дней, превратив окружающую почву в непроходимые дебри, на которые вот-вот угрожали обрушиться селевые потоки. Степан и Тарас целыми днями уныло смотрели в окно. Дандамис умудрялся по такой погоде возвращаться с добычей с охоты. Ни разу не было так, чтобы в его походной сумке было пусто. Как опытный охотник, он знал, как жить в лесу и находить пропитание. Вероника тоже маялась от безделья. Она прибрала всё в доме. До блеска начистила котёл. Даже углём нарисовала картину на одной из стен, чем очень изумила хозяина, который от неожиданности достал нечто похожее на амулет и сжал его в кулаке. Но разобравшись, что это творение Вероники, а не кого-то ещё успокоился.
Вероника выпросила у Дандамиса посмотреть диковинку и довольная собой принесла похвастаться Степану с Тарасом: – Вот смотрите. Как думаете, что это обозначает?
– Это иконка, ты же сама видишь Богоматерь с младенцем, – усмехнулся Степан.
– Как бы ни так, – хихикнула Вероника и перевернула амулет другой стороной вверх.
– Как это может быть? – промямлил Степан.
– Я тоже весьма удивлена и поражена, как может быть так, что с одной стороны христианский символ, а с другой какая-то мадам с руками и ногами в виде не то крыльев, не то змей, – сказала Вероника и протянула ладонь ближе к Тарасу: – А ты что скажешь?
– Видно, что это отлито в единой форме. Исполнение для меня непонятное, – промямлил Тарас от такого неожиданного жеста Вероники.
– И это всё? – захлопала она ресницами, уставившись в его лицо пронзительным взглядом, полным надежды, что именно он даст хоть какое-то разумное объяснение.
В эту же секунду самооценка Тарас поднялась до небес. Он протянул руку и, стараясь не касаться девичьей ладони, взял амулет. Подойдя к единственному источнику света, он стал около окна и задумался, а Вероника притихла, ожидая, что скажет Тарас. Тщеславие едва не застелило ему глаза. Смахнув головой наваждение, Тарас стал вспоминать, где он мог видеть нечто похожее.
И словно вспышка молнии озарила его: – «Ну конечно. Эта штуковина называлась змеевик».
В одной статье когда-то попавшейся ему на глаза в интернете, говорилось о том, что эти амулеты были распространены на Руси в период двоеверия. Он тогда ещё попытался порассуждать, что значит двоеверие. И понял, что современное празднование Масленицы вполне вписывается и сейчас как признак сохранившихся былых верований. Следовательно, период двоеверия это перманентное состояние.
– Я могу ошибаться, но эта женщина, на обратной стороне может быть богиней Апи, – наконец произнёс Тарас.
– Апи, Апи! – закивал Дандамис, услышав Тараса.
Восхищению Вероники не было предела. Её взгляд наполнился одобрением.
– Ты такой рассудительный! Ты всё знаешь! До всего можешь додуматься! – захлопала она в ладоши.
Выпятив грудь колесом, возгордившийся собственной значимостью Тарас продолжил: – Это богиня, которая заведует плодородием. Ей подчиняются птицы и звери. И если мне не изменяет память, то она также является родоначальницей скифов.
Степан уловил новую эмоциональную окраску напарника и с завистью сказал: – Гордыня это грех.
Тарас почувствовал обжигающую боль в сердце, словно его полоснули ножом.
«Этот человек никогда не станет мне другом» – проскочила мысль, которую он тут же поспешил отогнать.
– Завидуешь? – подмигнул Тарас Степану.
– Кто я? Кто-то же должен тебя одёргивать, когда ты умничать пытаешься? – попытался отшутиться Степан.
– Если вы хотите поговорить о семи смертельных грехах, то можете смело ко мне обращаться, – мило и как-то по-детски заявила Вероника.
Ребята посмотрели на эту юную особу, которая предвосхитив их вопрос сказала: – Я дочь священника.
– Э-э-э, – завис Степан, но видя, что Тарас готов что-то сказать выпалил: – А почему семь? Заповедей вроде десять основных?
– Божьи заповеди это своего рода моральный ориентир совести человека. А семь смертных грехов это базовые пороки, которые могут привести к появлению других пороков и нарушению заповедей, – сказала Вероника.
– Расскажи нам о них? – попросил Тарас и устроился поудобнее возле очага.
Степан облокотился на стол и тоже приготовился слушать. Дандамис, всё это время наблюдавший за гостями, продолжал готовить ужин, поглаживая своего пса. Было заметно, что он с любопытством вслушивается в незнакомую речь.
Вероника, увидев, что трое мужчин смотрят на неё встала в центре комнаты, так чтобы каждый мог её рассмотреть, поправила выбившиеся локоны и начала повествование: – Гордыня считается самым опасным, подстерегающего каждого из нас грехом. Можно сказать, что все беды начинаются с гордыни. У кого-то гордыня начинается с презрения или с превозношения собственного величия перед окружающими. Возгордившийся собой человек обречен на одиночество. Его покинут не только друзья, но и близкие родственники. К тому же этот человек черствеет так, что не способен полюбить даже самого себя. Он потеряется в гонке с себе подобными.