– Ну что ты, милая. Хоть все лето живи, – тетя приподнялась в кресле и, поймав меня за руку, ласково потрепала, а потом как бы невзначай спросила:
– У тебя есть парень? В институте, наверно, много красивых парней?
– Не знаю, мне вообще было не до них.
Ожидая неизбежного разговора о парнях, я осторожно спросила:
– А что? Снова решила меня сосватать?
Мой вопрос прозвучал, как команда для собаки, тетя только и ждала, когда я его озвучу, чтобы тут же кинуться на меня с предложениями самых лучших, по ее мнению, женихов.
– Ты же помнишь того рыжего мальчугана?
– Нет, – быстро ответила я и отвернулась к полке, раскладывая косметику. – «Вот опять она за свое, и почему ей пришла в голову идея, что если я рыжая, то и мне должны нравиться рыжие мальчики?»
– Его зовут Стас. Помнишь, он все время заглядывал к нам, чтобы поиграть с тобой.
«Еще бы не помнить! Рыжий и толстый, похож на поросенка», – я недовольно покосилась на тетю, а она не унималась:
– Он теперь наш сосед напротив. Стас так повзрослел, похудел, раньше вон каким упитанным был. Парень хороший, может, сходишь с ним на свидание? Или лучше пригласим его в гости к нам?
«Понеслось!»
Я знала, что если сейчас не соглашусь, то тетя снова вернется к этому разговору и, так или иначе, мне не избежать встречи с новоявленным соседом. Натянув улыбку, я повернулась к тете Вере:
– Не думаю, что он меня помнит. Но раз я здесь на месяц, наверно, мы с ним как-нибудь встретимся и поболтаем.
– Пригласи его в гости, – настаивала тетя.
Тяжело вздохнув, я закатила глаза к потолку, – «Боже! И почему этот Стас объявился сейчас! Я уже сомневаюсь, стоит ли мне здесь оставаться на целый месяц», – и, лишь бы прекратить сватовской разговор, вынужденно согласилась:
– Ой, ладно-ладно!
– Ты тогда обустраивайся тут, я не буду тебя отвлекать, – заполучив мое согласие, тетя Вера решила благополучно скрыться. Она вышла из комнаты, довольно улыбаясь, и я, наконец своим ожиданиям, осталась одна.
Быстро разобрав оставшиеся вещи, я решила прогуляться и тихонько, крадучись, чтобы меня не заметила тетя, выскользнула из дома. Оказавшись на улице, я огляделась по сторонам – на всякий случай нужно удостовериться, что тетя не видела, как я ухожу: я же не ради свидания сюда приехала, а чтобы насладиться одиночеством!
Убедившись, что улица пустынна, и тетя не наблюдает за мной со двора, я свернула с дороги на тропку, ведущую в мое укромное местечко – то самое место из моих воспоминаний. Но странное ощущение, будто бы за мной подсматривают, не давало мне покоя и, резко обернувшись, я проследила взглядом всю улицу и соседние дома. Никого.
«Показалось что ли?»
И тут я случайно заметила небольшое движение в доме напротив.
«Что это?» – я пристально всмотрелась в окно – возле него точно кто-то был: штора все еще колыхалась.
«Ах, как же он меня бесит! И почему он теперь живет напротив тети? Она от меня не отстанет, пока не сведет меня со своим любимчиком. Боже, это была ошибка приехать сюда», – сетуя на соседа и свое решение, я пошла дальше – продолжила шагать по тропе и совсем скоро очутилась на месте.
Перед глазами возникла заросшая травой спортивная площадка. Видимо, ей давно никто не пользовался, она выглядела заброшенной: повсюду пластиковые бутылки из под пива, обертки и пакеты от чипсов. Осторожно ступая, я двинулась вперед. Раньше мы с братом всегда приходили сюда играть, вернее, это он играл с местными парнями в футбол, а я в числе прочих не особо спортивных детей просто сидела на турнике и наблюдала за их игрой. Сейчас без детей турникеты казались унылыми и одинокими, особенно тот, что возвышался над остальными, как истукан. Подойдя к нему, я задрала голову: вблизи он казался намного выше, чем издалека.
– Интересно, какая у него высота? Шесть метров? Три? В детстве ты был для меня гигантом.
Однажды брат упал с него. Взбирался наверх – не удержался и упал. Как же я испугалась тогда! – а брат отделался лишь переломом руки. И все равно после этого случая тетя запретила нам даже мимо площадки проходить. Но как только она уходила на работу, мы с братом со всех ног мчались сюда. Позже, когда брат перестал вместе со мной навещать тетю, я одна приходила к турнику по вечерам – поднималась на три перекладины и, усевшись так, чтобы мне было удобно, смотрела на закат. С тех пор это стало моей традицией, моим ритуалом, моим укромным местом, где я отгораживала от себя мир и погружалась в свои мысли.
Потерев ладони, я ухватилась за перекладину, поднялась на привычную высоту и посмотрела в сторону заката, но вместо него увидела совершенно новые построенные дома, загораживающие весь обзор.
«О! Когда они там появились? Вот же! Из-за них я не увижу закат! Так не пойдет».
Я посмотрела наверх и уверенно начала свой подъем:
«Сегодня я не стану останавливаться на трех перекладинах, поднимусь на самую вершину».
Мне потребовалась много усилий – подняться на самый верх оказалось сложнее, чем я предполагала. От дождя и того, что турником долго не пользовались, краска сошла, и металл покрылся ржавчиной: руки мои сразу же перепачкались и немилосердно пропахли железом.
Добравшись примерно до середины, я ненадолго остановилась отдохнуть и посмотрела вниз. Я не боялась упасть, не боялась и высоты, наоборот, она всегда пленяла меня. Да и награда за мои усилия ожидалась стоящая – с этого турника открывался самый божественный вид на закат! – и я продолжила ползти вверх.
Когда я взобралась на самый верх, на меня вдруг накатило невероятное пьянящее удовольствие, восторг и мимолетное желание броситься вниз. Я хотела, расставив руки в стороны, оттолкнуться от турникета и падать спиной к земле, чтобы видеть небо.
«Стану ли я тогда свободной?» – спросила я сама себя.
«Нет, ты просто умрешь, Сара, вот и все», – прозвучал ответ в голове.
Отогнав прочь от себя эти мысли, я села поудобней и, стараясь не двигаться, устремила взор на заходящее солнце.
– Сегодня он прекрасен, – сказала я брату, сидящему рядом со мной в моем воображении. Ответа не последовало.
– Конечно, ты же не можешь мне ответить. Надеюсь, что сейчас там ты тоже наблюдаешь красивый закат, – на этот раз я промолвила в пустоту.
Солнце медленно садилось за тучи: тяжелые и свинцовые – на краткий миг я подумала о дожде. Приставив козырьком руки ко лбу, я следила, как уходящие лучи скользили по небу. Когда солнечный диск наполовину скрылся, на пару минут тучи окрасились золотисто-багряным цветом и постепенно с уходом солнца вновь приобрели мрачный свинцовый оттенок.
Вместе с закатом наступила тишина, которую сразу же нарушило стрекотание сверчков, да переливчатая трель соловья. Прохлада летнего вечера окутала меня, даря наслаждение после жаркого утомительного дня. Уходить совсем не хотелось, но нужно возвращаться домой, иначе тетя отправится на мои поиски – а я этого совсем не желала и, осторожно поднявшись на ноги, стараясь удержать баланс, медленно развернулась к спуску…
…и… уперлась взглядом в парня. Он стоял рядом и молча смотрел на меня.
Страх накатил волной. Пытаясь отстраниться от незнакомца, я отступила назад, но не ощутила под собой опоры: нога соскользнула в пустоту. Потеряв равновесие, я инстинктивно наклонилась вперед: хватаясь за воздух, выставила руки перед собой, и в тот же миг парень крепко схватил меня под локоть и притянул к себе. Не ожидая такого поворота, я безвольно прижалась к парню всем телом и невольно уставилась ему в глаза – бездонные черные глаза.
Ни он, ни я не издали и звука. Под трели соловья и стрекотание сверчков я смотрела в абсолютно черные глаза незнакомца до тех пор, пока не увидела в них собственное отражение. А стоило мне отвести взгляд, как парень склонился к моему плечу и прошептал мне в ухо: