Конечно же в душе Вера обижалась, но в первую очередь на себя, что не может рисовать как сестра, но согласилась и не стала соревноваться и доказывать кто лучше. Настя так и не поступила в художественную академию, а ведь предлагали и даже без вступительных экзаменов. Она с головой ушла в свое творчество, а Вера, как старшая сестра, взяла над ней шефство и, сделав первую выставку в Краеведческом музее, что на Орджоникидзе, уже через неделю продала все картины.
– Их все купили? – не поверила Настя.
– Все-все, и даже просили принести еще. Ты не против?
– Неси, вот эту, эту и эту. А, все забирай, – махнула рукой Настя.
Вера знала, как сестра относилась к своим работам, все стены были увешаны ими, но ей было приятно знать, что теперь полотна будут радовать других.
– Ромашку оставь! Она моя любимая.
А потом пошли выставки, сперва в Москве: ART House, Green wood, Offenbach, потом Питер: Beriozka, Neuhaus, Аграмант. Поступили первые предложения, и вот Варшава, Дрезден, Будапешт, Эссен, Брюссель. Настя категорически не хотела никуда ехать, ее это напрягало. После первой поездки вернулась и долго не могла начать рисовать, подходила к полотну, смотрела, но кисточек не касалась.
– Тебе не жарко? – осторожно спросила Вера.
– Что? А, нет. Все нормально, не жарко, – задумчиво ответила Настя и даже не расстегнула пуговицу на платье.
Настроение появилось только спустя неделю, после этого Вера уже опасалась трогать сестру и приглашать на презентацию ее же выставки. На новых картинах краски стали блеклыми, словно они выцвели, уже не было той теплоты, что раньше шла от картин. «Что-то случилось?» – думала Вера, присматриваясь к сестре, а та, как и обычно, не отрываясь от холста, продолжала рисовать. Любовь, да, именно любовь, она давала Насте не просто вдохновение, а наполняла жизненной энергией ее картины.
– Постой, – тихо произнесла Вера над ухом сестры и подула на волосы.
– Хи…
– Я тебя обожаю.
Настя повернула голову, грустные глаза, постаралась улыбнуться, но получилось коряво, неумело. Вера потянулась и поцеловала сестру. Первый поцелуй был давно, Настя еще училась в школе, уже рисовала, но вдруг все бросила. Ей хотелось успокоить сестренку, сказать, что любовь обязательно вернется, но, увидев ее глаза, не выдержала и поцеловала.
– А еще, – попросила Настя, и Вера продолжила.
Она подставила свое лицо, губы задрожали, пробовала улыбнуться, но не получалось. Вера отвела ее в ванную, как в детстве вымыла, причесала, приготовила чаю и, уложив в постель, продолжила ласкать тело сестры. Вера уснула, а проснувшись, увидела, что Настя сидела к ней спиной, одежда лежала на полу, а кисточка уже заканчивала новый шедевр.
Игра сестер не осталась незамеченной, и Алексей приревновал жену к Насте.
– Ты чего с ней сделала? – проснувшись утром, он заметил, что в зале все еще горел свет. – Она работает.
– Пусть, я сейчас приготовлю ей завтрак.
– А мне? – возмутился Алексей и хотел обнять жену, но она выскользнула. – Так нечестно.
– Не маленький, и тебе тоже приготовлю. Что хочешь?
– Тебя.
– Не глупи, вечером получишь свою долю.
– А ей значит сейчас?
– Что значит сейчас? – с подозрением спросила Вера и, набросив на плечи халат, вышла из комнаты.
Он ревновал свою жену к Насте, знал, что она ей уделяет больше внимания, чем ему. Несколько раз поднимал вопрос, что стоит съехать, но Вера была против.
– Но мы же ей не няньки! – возмущался он. – Ты будешь за ней все время прибирать, стирать и готовить есть? Ты ей что, мама?
– Она моя сестра, и я ее люблю.
– Люблю! – возмущался Алексей и зло шел на кухню.
– Люблю, – кричала ему вслед, – но как сестру, и прекрати так себя вести. Ее картины уникальны, у нас выставки на год вперед прописаны, их покупают и заказывают.
– А ты, значит, у нее теперь на побегушках.
– Я ее агент, и прекрати так говорить. Благодаря Насте мы сделали ремонт, и кстати, ты машину купил на деньги с ее картин. Не понимаю, что так злишься.
Вера улетела в Москву на переговоры с Gerisch Skupturenpark, а вернувшись, заметила, что Настя закрылась в своей комнате и никого не хотела пускать.
– Что случилось? – поинтересовалась у мужа, что сидел перед монитором компьютера и что-то печатал.
– Все как обычно, приготовил ей завтрак, даже не притронулась. Сидит работает, не знаю, спала или нет. Как командировка? Все сделала, что планировала?
– Да, – ответила Вера и, подойдя к комнате сестры, постучалась.
– Отстань! – донесся раздраженный голос.
– Можно войду?
– Нет! Что тебе от меня нужно? Уходи! Убирайся!
Иногда Настя могла сорваться, и тогда она кричала, швырялась книгами, ругалась, а после, забившись в угол комнаты, долго плакала. В этот период девушка боялась своих картин, снимала их со стен, отворачивала от себя и могла днями не прикасаться к кисточкам. Вера ее гладила, целовала, успокаивала, а та только визжала, словно истеричная баба и, отталкивая от себя сестру, бегала по комнате.
Но это было крайне редко, и только когда Настя переставала любить. Для нее это состояние было важным, как воздух, солнце, еда.
– Убирайся! – донесся крик из-за двери.
Лишь только на следующий день, когда Алексей ушел на работу, Настя разрешила сестре войти в комнату. Вера посмотрела на полотно, цапля вытянула шею, складывалось ощущение, что птица вот-вот замашет крыльями. Но краски были тусклыми, вроде как обычно, но она сразу почувствовала в картине холод.
– Милая…
– Не говори так, не хочу.
Вера сбросила с себя одежду и без приглашения легла на диван, и тут же под теплое одеяло, словно на улице холодно.
– Тебе не жарко?
– Нет, – обижено ответила девушка и отвернулась к стене.
Больше Вера не стала задавать вопросов, это было бесполезно, знала только одно: что-то произошло, но сейчас сестра ей не ответит. Рука дотронулась до плеча Насти, она вздрогнула, сжалась, будто ожидала удара. Вера потянулась и, целуя хрупкое тело сестры, постаралась ее успокоить. «Я с тобой. Не бойся меня. Все хорошо. Я никуда не уйду», – она мысленно разговаривала с сестрой и в то же время поглаживала ее тело.
Минут через десять Настя повернулась к ней, закрыла глаза и, подставляя лицо под очередной поцелуй, заплакала.
– Что-то случилось? – девушка молча закивала. – Расскажи, – но Настя отрицательно замотала головой. – Хорошо, я ведь рядом и буду всегда с тобой.
– Всегда?
– Всегда-всегда, – девушка тут же обняла свою сестру, несколько раз ответила на поцелуй, а после, положив голову ей на грудь, тихо запела.
Вере нравилось, как она это делает, пальчики играли, сердце начинало неровно стучать и дышать становилось трудно.
– Давай уедем, – предложила Настя.
– Давай, – сразу же согласилась Вера и ойкнула, когда ноготок заскользил по груди.
– Пусть он останется тут, не хочу его видеть, он…
Вера поняла только одно: Алексей сделал что-то нехорошее. Она покрепче прижала к себе сестру, и та, ойкнув, засмеялась.
– А еще! – почувствовала, что сердце Насти стало оживать.
Лишь только через час, все взлохмаченные, но довольные собой, они вылезли из-под одеяла.
– Фух, жарко, – заявила Настя и, шлепая босыми ногами, побежала умываться.
3. На море
Ближе к вечеру Настя стала посматривать на часы, а когда пришел Алексей, закрыла в комнату дверь и больше не выходила.
– Ты что-то сделал? – поинтересовалась Вера у мужа.
– Да, сегодня было совещание, и я…
– Нет, я про Настю.
– А что с ней случилось, опять визжала?
Ему не нравилось, когда сестра жены выходила из себя, обзывал ее истеричной девкой, шипел и, надев наушники, громче включал музыку. Настя была не подарок, ее настроение быстро менялось, вот она улыбается и уже через час, рыдая, катается по полу.
– Ты что-то сделал?
– Ничего не делал, только завтрак принес.
Настя любила рисовать по утрам, откидывала в сторону одеяло и, если было вдохновение, сбросив одежду, садилась к холсту. Вера тяжело вздохнула, поцеловала мужа, вошла в комнату сестры и закрыла за собой дверь. Алексей злился, его жена так и не вышла, похлопал рукой по пустой кровати, прислушался к девичьему смеху, что изредка доносился из-за стены, отвернулся и уснул.