Мысленно проклиная семейство Лей Мортанс, скрипя зубами, я делала несвойственную мне работу и в день, когда нам сообщили, что Его Высочество принц нас примет, светилась счастьем, как никогда. Сама Рене не понимала, почему я так радуюсь, ведь на этой встрече должна будет решаться судьба ее семьи, и их всех вполне могут наказать за безалаберность. Упрятать надолго в тюрьму для политических заключенных, раз допустили подобное в городе, за который несли ответственность. Не могла же я сказать, что сразу после встречи собираюсь броситься принцу в ноги, умолять вернуть меня в академию и дать второй шанс. Мне и первый-то не дали, но это потом объяснять буду, главное, оказаться в прямой видимости Его Высочества принца, любого, кроме Рейнхарда.
Вот это единственное, что могло испортить все, если принимать нас будет тот самый принц, что явился в город для подавления бунта. Он знает меня, и не прислушается к мольбам и просьбам. Оставалось собраться на встречу, помочь это сделать Рене и надеяться, что принимать нас будет кто угодно другой.
Подобающей одежды нам не выделили, а та, что была на нас в момент эвакуации и выделенная позже в поезде, для встречи с представителем императорской семьи не годилась. Никто из гвардейцев не слышал мои доводы, или не хотел слышать, оттого всем пришлось смириться и выйти к прибывшему экипажу в застиранной и старой одежде. Рене хотела оставить меня в гостинице, но солдаты отрицательно замотали головами, заявив, что требуются все. Мысленно поблагодарив их, я забираюсь последней в обветшалую коляску восемнадцатого века, с трудом умещаюсь на скамейке и стараюсь не прижиматься к сидевшей в центре девушке. Она сидит рядом с матерью, а их мужья расположились прямо напротив нас, вызывая во мне еще больше дискомфорта.
Отношение к нам казалось настолько отвратительным и неуважительным, что хотелось высказать все кому-нибудь в лицо, но Мистер Майерс вел себя спокойно, уравновешенно и все терпел. Неудивительно, ведь у него самого не было никакого титула, и в столице он оказался второй раз в жизни. Страх и неуверенность перед обществом, стоящим на одну ступень выше него давали о себе знать и формировали подобное поведение.
Дорога, по которой ехали от гостиницы, не представляла для меня интереса, ничего нового я на ней не увидела. Выезд из города был через бедный район, а на разваливающиеся дома мы все насмотрелись. Лес, поля и пустую дорогу рассматривать не хотелось, но когда на горизонте показалось массивное строение за крепостной стеной, я обхватила дверцу коляски и уставилась на него широко распахнутыми глазами. Главную резиденцию императорской семьи я видела только на фотографиях, картинах и по телевизору, и очень хотела увидеть ее вживую. В надеждах и мечтах все было не так, но спасибо и на этом, в столицу я все же попала, причем, только благодаря собственному уму и смекалке. Чем ближе дворец, тем сильнее хочется величественно выйти из коляски, сделать реверанс члену императорской семьи, проявить все остатки знаний, полученных в академии, ради того, чтобы остаться здесь. Собрав мужество, какое сохранилось, я подбираю фразы и строю целую речь в голове, которая не должна остаться не услышанной Его Высочеством.
Нас доставили прямо к задним дверям, высадили из коляски, а встречающий у дверей гвардеец сделал приглашающий жест внутрь. Он не поклонился, не поприветствовал даже главу округа, не говоря уже про нас. Просто придержал дверь и проследил за тем, как процессия из пяти человек, которую я замыкала, переступила через порог дворца и остановилась в просторной, со вкусом обставленной гостиной. На лицах спутников возникло восхищение, они, не скрывая эмоций, принялись осматриваться по сторонам.
– Прошу, устраивайтесь, вас скоро пригласят, – проговорил гвардеец и скрылся по ту сторону входных дверей, оставив нас одних. Расслабившись, опускаюсь на диван и закрываю глаза от наслаждения. Как давно я не находилась в помещении, не вызывающем отвращение. На меня смотрели четыре пары глаз, причем так, словно я совершила страшное преступление. Раз нам предложили устроиться – значит присесть на мягкую мебель очень даже можно, но гости опасались лишний раз приближаться к ней. Рене боязливо провела ладонью по обшивке кожаного дивана и замерла в центре, не зная, можно ли последовать моему примеру.
– По внутреннему этикету императорского дворца, если встретивший вас дворецкий, ну в нашем случае гвардеец, предложил устраиваться – это означает, что вполне можно присесть на диван, почитать найденную тут книгу, угоститься чаем, если принесут, – осмотрев гостиную, озвучиваю то, что вижу, но чайника нет, есть просто кувшин с водой и пара стаканов. Шкаф с книгами, но много стульев с бархатной обивкой, такие же диванчики по стенам. Центр помещения занимал кожаный диван, два таких же кресла и журнальный столик между ними. С каждой стороны двойные двери, ведущие в соседнее помещение, и обязательный портрет представителя императорской семьи.
– Откуда ты это знаешь? – поинтересовался Дмитрий, наблюдая за мной с нескрываемым любопытством, чем еще раз вызвал ревность жены. Бросив на него злобный взгляд, Рене не стала ничего спрашивать, а просто плюхнулась рядом и вытянула ноги, наслаждаясь мягкостью дивана. Нельзя было ответить, что я обучалась в академии фавориток и мне прививали все тонкости поведения здесь, но можно выдать другой вариант.
– Я дочь директора школы, просто много читаю, – пожимаю плечами и наблюдаю за тем, как все остальные спутники рассаживаются и начинают расслабляться, что напрасно. Им еще предстоит все самое тяжелое – встреча с представителем императорской семьи. В отличие от них, я еще знала, что мы сидим в первой гостиной, куда зовут прибывших посетителей для ожидания, позже нас должны будут отвести в приемную и уже только оттуда пригласить на встречу. Сколько пройдет времени между этими событиями – неизвестно даже мне.
Неожиданно двери справа распахнулись и в гостиную вошел мужчина в черном деловом костюме, с планшетом в руке. Его светлые волосы неопрятно торчали в разные стороны, а взгляд пробежался по всем гостям, остановившись конкретно на мне. Мистер Майерс узнал его, поспешил подняться навстречу и приветствовать поклоном. Остальная семья последовала примеру главы округа: они вскакивали с мест, женщины приседали в реверансе, Дмитрий так же поклонился и протянул руку, которая была проигнорирована.
Пришлось и мне склониться перед незнакомцем. Судорожно пытаясь вспомнить, где я могла его видеть и видела ли вообще, перебирала варианты, но ничего не приходило в голову.
– Лорд Измайловский, я так рад Вас видеть, это честь для меня – снова встретиться с вами, прошу прощения за наш внешний вид, но то, как с нами обращались просто ужасно, – первым заговорил Мистер Майерс, чем снова нарушил установленный во дворце этикет. Если ты гость, то первым должен заговорить встречающий тебя человек, особенно если это титулованная особа, которая пока еще даже не ответила на приветствие. Блондин отреагировал точно так, как я и предполагала, но натянул милую улыбку и усмехнулся. Что-то тут было не так.
– Рад приветствовать Вас, Мистер Майерс, и Вашу семью в императорском дворце. Мы не могли принять Вас раньше, да и, честно говоря, сейчас не самое лучшее время для аудиенции. Если вас устроит встреча со мной вместо Его Высочества, то я постараюсь ответить на все ваши вопросы, – пока он говорил, я узнала этот голос. Пусть при предыдущей встрече он сказал всего одно слово – этого достаточно, а у меня мурашки побежали по спине от страха. Этот человек сопровождал принца Рейнхарда, а значит, знает, что я не Скарлатина, и, скорее всего, помнит меня, оттого так заострил внимание в начале. Ход мыслей прервали уверенные шаги и с грохотом распахнувшиеся двери, расположенные прямо напротив входа.