Хлеб, завернутый в полотно, зачерствел, каша прогоркла, а остатки курицы, пролежав целый день на жаре, не внушали доверия - но приходилось с этим мириться. Голод не тетка, вспомнил Олег. Выпили теплой, уже немного затхлой воды - в деревне купец не решился брать воду, а ручья или озера еще не встретилось.
-Вот к людям выйдем, чего ни то спросим пожевать, - сказал Вторуша, соскребая со стенок горшка остатки каши.
-Это если выйдем. Ты, как я понял, в первый раз этой дорогой едешь?
-Этой - в первый, - подтвердил Вторуша, - а так, где только ни ездили с братом. В позапрошлый год аж до Ладоги добрались, во куда занесло! Хорош город, ох хорош! Стены каменные, народ справный, только вот комары уж больно лютые. Прямо до полусмерти заедают. Мы там с братом меха торговали. Там, если разом взять - дешевле выходит, чем у своих. Да и зверь там нагульный, пушистый. Вот, взяли пушнину, зиму ее сберегли, а в прошлый год в Киеве продали. Хорошо продали, да только Тиша мне и сказывает: давай, грит, брат, в другой раз хазарам отвезем. А и то верно - сколь потеряли, пока с казной расплатились, да подорожные, да подати, да…
Олег уже понял, что налоги у Вторуши - любимая тема. Он откинулся на мехах, раскинул руки.
«Я бы, пожалуй, не смог, - подумал он, - так вот разъезжать: здесь купил, там продал. То ты с наваром, то прогорел. С другой стороны - от таких, как Вторуша, очень многое зависит. Ведь если вспомнить, все новые земли купцами открыты. Что Марко Поло, что Афанасий Никитин. Писсаро, Колумб, Кортес - это, конечно, другая песня, но все равно ради наживы ребята за моря плыли».
-…он у меня ушлый, палец в рот не клади. А если что - и оборониться может, - бубнил купец, - я все больше миром договориться, а Тиша - нет. Уж сколь было: я ему - давай заплатим, откупимся, а он за меч. Умеет, что говорить.
Середин приподнялся на локте. Зной спал, земля отдавала накопленный жар, тени на дороге посинели, предвещая закат солнца.
-…вот под Муромом, помню…
-Погоди, Вторуша, погоди. Брат твой левша, мечом владеет, борода такая окладистая, в рыжину отдает, да?
-Есть такое, - усмехнулся купец, - как лис по осени, когда шкурка к холодам линяет. Что, встречал, может?
Олег вздохнул.
-Не догонишь ты брата, купец.
-Как так не догоню, может на день-два впереди нас Тиша. Вот не далее. Уж мы с мужиками так поспешали, что…
-В деревне еще один обоз был, и купцы мертвые. Один, видно, дольше всех бился, но и его сгубили. Меч у него короткий в левой руке, борода с рыжинкой…
Вторуша бросил вожжи, лошадь встала.
-Что ж ты молчал? А что везли купцы?
-Мед, зерно, посуду. Ну, там, чашки-плошки, туеса, лапти.
-Нет, не может быть, - купец замотал головой, - не он это. А лицо? У Тишки шрам через бровь, короткий такой, рваный. В Ладоге…
-Съели у него лицо, Вторуша. Не узнать было. Что помню - перстень у него на пальце, оберег. А может, не оберег. Серебряный перстень с крестиком.
-Эх… - Вторуша схватился за голову, - что ж за жизнь такая?
Он сполз с воза, незряче переступая, добрел до обочины и повалился в траву. Олег отвернулся. Что скажешь… Пока купец сам горе не пересилит - никакие слова не помогут. Лошади стояли, опустив головы, вечерний ветерок трепал листья осин и берез.