Поистине, за последнее столетие способы путешествий и взаимоотношения с пространством и временем менялись с невероятной скоростью. Мы превратили дороги в автострады, авиаперелеты стали массовыми, а поезда – сверхскоростными; скоро наши автомобили, возможно, станут беспилотными. Маршалл Маклюэн был убежден, что «после трех тысяч лет взрывного разброса, связанного с фрагментарными и механическими технологиями, западный мир взрывается вовнутрь. На протяжении механических эпох мы занимались расширением наших тел в пространстве. Сегодня, когда истекло более столетия с тех пор, как появились электронные технологии, мы расширили свою центральную нервную систему, объяв весь мир, и упразднили пространство и время, по крайней мере в пределах нашей планеты»[3].
Были и другие эпохи бурных изменений в способах наших путешествий по земле. Переход от кочевых групп охотников и собирателей к оседлым общинам и в конечном счете к государствам, который произошел примерно 10 тысяч лет назад и получил название неолитическая революция, политолог из Йельского университета Джеймс Скотт назвал процессом утраты навыков. На каждом этапе, пишет он в книге «Против зерна» (Against the Grain), необходимые для выживания навыки «существенно сужались и упрощались»[4]. Возможно, это слишком мрачный взгляд на человеческую цивилизацию, но Скотт утверждает: переход к оседлому образу жизни привел как минимум к тому, что внимание людей к практическому знанию природы, питанию, ритуалам и самому пространству значительно ослабло. (По утверждению Скотта, древние китайцы назвали кочевые племена, которые присоединялись к государству, «вошедшими на карту».) Вероятно, в этот период сократилась и потребность в рискованных путешествиях, предпринимаемых ради охоты и поиска ресурсов. Какие-то тропы превратились в дороги, связав постоянные поселения, и во многом устранили необходимость полагаться в путешествии на память и ориентиры. Как пишет нейропсихолог Альфредо Ардила, «на протяжении тысячелетий выживание человека зависело от правильной интерпретации пространственных сигналов, от памяти на места, от вычисления расстояний и так далее, и человеческий мозг великолепно приспособился для обработки такого рода информации о пространстве»[5]. До недавнего времени подавляющее большинство людей путешествовали без материальных карт.
Дешевые и точные устройства GPS появились в телефонах всего лишь около десяти лет назад, а сегодня эра бумажных карт и ориентирования на местности уже кажется древностью. Технология GPS стала незаменимой, превратившись в универсальное средство, которое помогает не заблудиться и не терять время. Многие используют эти устройства даже для самых коротких перемещений, чтобы вычислить самый быстрый и рациональный маршрут. В газете Boston Globe одна журналистка писала о том, как недавно отправилась с семьей в путешествие на машине без навигатора. Запад от востока они отличали по Полярной звезде и тени от телеграфного столба – как в «старые добрые времена»[6]. Для тех из нас, кто помнит времена без GPS, это погружение в новую нормальность кажется внезапным, а его последствия раздражают. Кажется, эти старые добрые времена были… вчера?
Скорость технологических перемен такова, что нам бывает сложно задать правильные вопросы. Но в Нью-Мексико я задала себе такой: что происходит, когда мы доверяем навигацию гаджету? Даже предыдущее поколение навигационных приборов – компас, хронометр, секстант, радио, радар – требовало от нас внимания к окружающему миру.
Поиски ответа привели меня в неожиданные области. Что конкретно делает человек, когда ориентируется на местности? Чем мы отличаемся от птиц, пчел и китов – и почему? Как скорость и удобство технологии повлияли на наше передвижение по миру и на наше представление о своем месте в нем? Поиски материала для этой книги в разных областях человеческой деятельности – от экологии перемещений и психологии до палеоархеологии, от лингвистики и искусственного интеллекта до антропологии – открыли для меня удивительную историю происхождения способностей человека к ориентированию, а также их влияния на эволюцию нашего вида. Я разыскала людей в трех разных регионах – Арктике, Австралии и южной части Тихого океана, – которые используют традиционные, или естественные, методы навигации для путешествий на большие расстояния, с помощью природных ориентиров, без каких-либо карт, инструментов или гаджетов. Для таких людей, как я, выросших в окружении карт, подобная навигация является настоящим откровением, новым взглядом на мир, возможностью поразмышлять над пространством, временем, памятью и путешествиями.
Люди относятся к отряду приматов, и поэтому мы полагаемся на биологическую «прошивку» и генетические программы, которые говорят животным, где те находятся и куда им идти. Но кроме того, мы развили когнитивные способности, основанные на восприятии и внимании, и это дает нам свободу перемещаться куда угодно. Для нас навигация – это не чистая интуиция, а процесс. Перемещаясь в пространстве, мы воспринимаем окружающую среду и направляем свое внимание на ее особенности, собирая информацию или, как еще говорят, строя внутреннее отображение, или карту, которая «помещается» в нашу память. Из потока информации, поступающего к нам во время движения, мы создаем истоки, последовательности, пути, маршруты и места назначения, а они становятся частью нарративов с начальными точками, серединами и конечными пунктами. Именно эта способность организовывать и запоминать свои путешествия помогает найти обратную дорогу. Более того, совершенные по дороге открытия мы соединяем в догадки и знания, которые направляют нас и помогают ориентироваться в последующих путешествиях.
Основой успешной навигации человека служит способность запоминать прошлое, воспринимать настоящее и представлять будущее – цель или место, которых он хочет достичь. В этом смысле навигация предполагает не только физическое перемещение в пространстве, но и мысленное путешествие во времени, которое мы называем аутоноэтическим сознанием. Слово «ноэтический» происходит от греческого νοέω, что означает «я воспринимаю» или «я понимаю», а термин «аутоноэтический» в настоящее время используется для описания нашей способности мысленно представить себя как автономных деятелей во времени, что обеспечивает возможность для саморефлексии и самопознания. Какие анатомические особенности мозга делают возможным чудо сознания?
Некоторые области мозга отвечают за пространственную память; к ним относятся и фронтальные и теменные доли. Но нейробиологи выяснили, что главная зона мозга, отвечающая за навигацию, ориентирование и составление карт, – это гиппокамп, область серого вещества в височной доле, имеющая характерную изогнутую форму, напоминающую бараний рог. Если остановить непрерывное, похожее на фейерверк возбуждение клеток гиппокампа, человек теряет способность находить дорогу и узнавать места, в которых он уже был. Люди, перенесшие травму или даже удаление гиппокампа, описывают свое состояние как похожее на сон, в котором исчезла память о местах, а также о событиях, которые там происходили, и каждый опыт воспринимается ими как новый. Они утрачивают эпизодическую память – способность вспоминать события прошлого, – и уже не могут формировать новую память, жизненно важную для создания чувства «я».