Г. Вернемся к другим аспектам межконфессиональных отношений…
Г.Д. Если мы говорим о взаимоотношениях клерикалов, то они прекрасны! Представители духовенства понимают, что в российских условиях они являются ставленниками одной и той же системы. Корни этой ситуации уходят к началу Второй Мировой войны, когда Иосиф Сталин позволил подняться с колен не только православной церкви, но и мусульманам. Тогда началось возрождение религии, но происходило оно в жестких рамках государственной политики. С тех пор связь между мусульманскими муллами и православными священниками была довольно тесной. Естественно, православное духовенство смотрит на мулл сверху вниз, а те, отчаянно завидуя, хотели бы приобрести политический вес, сопоставимый с тем, что есть у РПЦ.
Г. А как складываются отношения между рядовыми православными и мусульманами?
Г.Д. Они совершенно не такие, какими бы их хотелось видеть власти, которая, как я уже сказал, мечтает, чтобы отношения были напряженными. Но без специально организованных провокаций они такими не становятся. Не желают православные и мусульмане вцепляться друг другу в горло! И даже две чеченские войны не смогли уничтожить запас стабильности, существующий в отношениях русских и мусульман.
Г. А почему это так? Ведь на протяжении веков православные действительно прекрасно уживались с мусульманами, в то время как с братьями во Христе, католиками, регулярно возникали конфликты.
Г.Д. Православные – это просто люди. А мы живем в империи, возглавляемой привилегированным меньшинством. В царские времена это была династия Романовых и окружавшая ее придворная камарилья. Кавказские войны велись не в интересах православных, а в интересах империи, ее колониальной политики. В то же время казаки всегда стремились поддерживать с кавказцами союзные отношения. Происходило это все потому, что Российская империя не была полностью самостоятельной. Зачем ей был нужен Кавказ? Геополитически он ей ничего не давал. Зато Британии хотелось, чтобы Кавказ был в подчинении у такого субъекта международного права, с которым она могла бы поддерживать нормальные отношения. Также и в Азии – Англия пустила Россию в те регионы, куда не смогла проникнуть сама. Лондон обратился к Петербургу с предложением взять эти территории под свой контроль. Иными словами, руководители империи всегда были настроены исламофобски, а народы, напротив, стремились к миру. Что касается католиков, то тут все просто. Ватикан настроен намного более агрессивно, чем православная церковь. Католики ведут активную прозелитическую политику. Естественно РПЦ не может с этим смириться.
Г. А разве не всякая конфессия склонна к прозелитизму?
Г.Д. Последние несколько лет наметилась тенденция к переходу русских людей в Ислам. По этому поводу РПЦ неоднократно делала выговор муфтиятам, которые, будучи заинтересованы в мирном сосуществовании двух религиозных корпораций, выступали с речами, звучащими просто смехотворно! Они говорили: «Мы не приветствуем переход русских в Ислам, поскольку каждый должен держаться своих священников». Противодействовали даже введению понятия «русский Ислам». А ведь речь в этом случае идет не об Исламе обращенных русских людей, а о значении русского языка для мусульман. Жители постсоветского пространства и многие арабы, учившиеся в СССР, владеют русским. Русский язык – это сильный политический фактор в мировом и российском исламском пространстве. Но, по мнению клерикалов, в России должен существовать лишь татарский Ислам. В многонациональных городах проповеди читаются по-татарски. И половина мусульман их не понимает просто потому, что не владеет татарским языком. Я считаю такое положение абсолютно неприемлемым. В России клерикальные мусульманские позиции оказались узурпированы определенной татарской группировкой, не допускающей в качестве имама хотя бы одной из мечетей не то, что русского, а даже татарина, скажем, из Сибири!
Г. Как сами мусульмане относятся к этой татарской монополии?
Г.Д. Они плевать хотели на то, как себя позиционируют клерикалы. Мусульманин не обязан идти к имаму, чтобы считаться полноценным членом общины. В Исламе нет таинств, для которых нужен священник. Исторически сложилось так, что существуют лица, читающие проповедь и смотрящие за мечетью. Их выбирает община. Они институализированы де-факто, а не де-юре.
Г. А какова роль Ислама в международной политике? Джордж Буш открыто сравнивал иракскую кампанию с крестовыми походами. Насколько уместным Вам представляется тезис о начале войны между христианской и мусульманской цивилизациями?
Г.Д. Американскому президенту хотелось бы думать, что такая война началась. Но он выражает мнение небольшого сегмента американского общества. В США на базе баптизма выросло движение диспенсиалистов, последователи которого верят, что существование государства Израиль необходимо для развязывания финальной битвы между Добром и Злом, в результате которой христиане будут спасены, а сам Израиль пойдет в ад вместе со всеми нехристианами. Но среди диспенсиалистов есть группировка доминианистов, к которой принадлежит и сам Джордж Буш, полагающая, что эсхатологию надо приближать, чтобы поскорее Господь забрал христиан в рай, а всех прочих низвергнул в преисподнюю. Для президента Буша мировая война, армагеддон, эсхатология – не абстракции, а реальные политические мотивировки.
Г. Но ведь в США не все придерживаются этой доктрины…
Г.Д. Безусловно. Я сильно сомневаюсь, что подобные идеи популярны среди американских католиков. Но диспенсиалистов в Америке около 60 млн. человек. Правда христианский мир состоит не из одних только Соединенных Штатов. А, к примеру, католическая Латинская Америка поголовно настроена антиамерикански и готова сотрудничать с Исламским миром. Президент Венесуэлы Уго Чавес называет президента Ирана Ахмадинежада своим братом, а Джорджа Буша – дьяволом. Что касается Европы, то ее сложно считать частью христианского мира. Она пребывает в пострелигиозном состоянии. Когда голландский гомосексуалист и фашист оскорбляет мусульман и его за это убивают, поднимается страшный вой. Можно ли назвать эту ситуацию конфликтом христианской и мусульманской цивилизаций? Нет, конечно! Это конфликт верующих людей и безбожной либеральной тусовки, в которой нет ничего христианского. Есть конфликт, в основе которого лежат политические и социальные причины, конфликт между группами элит, но к противостоянию Ислама и христианства это все отношения не имеет.
Кот-хатыб и мыши
«КОНТРУДАР». 12.11.2007
Судя по всему, некоторые муллы стали уставать от своей непыльной работы: читать перед началом пятничного намаза по бумажке хутбы о необходимом благонравии мусульманской «паствы» (потому что они точно обращаются не к Умме, и во всяком случае, как правило, игнорируют ее нетатарскую часть).
Естественно, имам-хатыб не может вот просто так взять и перепоручить свою миссию окормления потенциальных террористов богоугодным словом кому-нибудь другому. Во-первых, мусульмане могут этого не понять, во-вторых, это могут неправильно истолковать «высокие инстанции». Ведь одна из сладостных компенсаций за тяготы служения имамом в мечети – это возможность зачитывания разнообразных чиновничьих телеграмм, поздравляющих «сверху» граждан России мусульманского вероисповедания с их дозволенными туземными праздниками. (Надо видеть и слышать, с какой пафосной слезой некоторые матерые представители «духовенства» произносят самые священные и вслух непроизносимые всуе имена!)