Олег не выдержал пытки:
– Что ты так смотришь на меня, как тогда, в аптеке?
В её взгляде он читал вызов, и адресован этот вызов был ему с точным конкретным посылом.
– Ты издеваешься надо мной, да? Это такая игра?
Лена вопросительно посмотрела на Олега, она прекрасно понимала, о чём он, но ответила как будто невпопад:
– Очень ароматный чай. Это мята?
Олег спокойно встал из-за стола и тихо сказал:
– Хватит. Извини, я больше не могу.
Он схватил её за талию, приподнял, сграбастал в охапку. Она и не сопротивлялась. В маленькой спальне было темно. Олег брякнул выключателем на кухне, и свет погас во всём доме, только на стенах скакали тени от маленькой печки. Второпях он выбежал на веранду и запер входные двери. Ну, всё…
Он зашёл в спальню, она распустила волосы и улыбнулась ему в темноте.
Олег не помнил себя. Жадные поцелуи. Губы, шея. А дальше? Снять, всё немедленно надо снять. Свитера полетели на пол – его, её. Она действительно не носила лифчик: грудь была маленькая, аккуратная. Он смотрел на всё это и не мог поверить, что границы приличий стёрты, можно не соблюдать этот долбаный этикет и делать всё, что хочется, и так, как хочется. Казалось, что так должно было быть всегда. Где, где он бродил всю жизнь? Почему они раньше не встретились?
Он стянул с неё тёплые горнолыжные штаны и снова замер. «Это всё моё, моё, моё…» Она была такая маленькая, что он ощутил себя великаном. Она гладила его плечи, обнимала за шею, никаких сил уже не было о чём-то думать, строить из себя недотрогу больше было незачем, он весь был в её власти. Она слегка прикусила ему губу в поцелуе, и это маленькое случайное действие будто с новой силой разожгло в нём желание обладать и наслаждаться ею снова и снова.
В холодном доме им обоим мгновенно стало жарко, казалось, не только тела – души сцепляются между собой, спешат насытиться друг другом, чтобы отдать всю свою любовь без остатка и перемешаться в буре чувств.
У неё был всего один мужчина до него – у него было столько женщин, но он будто не помнил ни одной конкретной. Всё это было в прошлом – сейчас они только друг для друга, и в этом только был смысл, один на двоих.
Утром он проснулся первым. Она спала рядом, укутавшись в пуховые одеяла. Олег оделся и затопил печку. Присел напротив кровати на кресло и стал смотреть, как она спит. Тепло разлилось по маленькой спальне, добралось до середины комнаты. Во сне Лена слегка откинула одеяло. Он сидел и смотрел, боялся разбудить её, хотя очень хотелось. Мысли о вчерашней ночи снова всколыхнули желание, а она спала хоть бы что.
Он накинул куртку, засунул ноги в огромные валенки и, прихватив топор, вышел во двор. Снег валил хлопьями.
Дрова кололись легко, сил было немерено.
Стук во дворе разбудил Лену.
Она прошлась на цыпочках по ледяному полу кухни, открыла входные двери и увидела такую картину: отлетающие дрова, сосредоточенный Олег, снег, медленно падающий на деревья.
Он её сначала и не заметил.
Она стояла в проёме двери в одних плавках, белых, самых простых, и обнимала себя за плечи.
Он бросил полено, снял шапку.
– Ты сдурела, что ли?! Быстро в дом!
Она хихикнула, но не ушла.
– Щас увидит кто-нибудь! Холодно!
Он любовался её красотой секунду, а потом вскочил на крыльцо. Она завизжала, понеслась в дом – он догнал, стянул с себя куртку, завернул в неё свою Лену и утащил её в койку.
Потом они валялись до обеда, как сытые кот с кошкой, хотя и не ели ничего с вечера. Она гладила его по голове, трогала его густые брови, щекотала кончиком растрёпанной косы ему нос.
– Нууу, я не люблю щекотку, хватит.
Она снова донимала его. Он сел в кровати.
– Ты чего такая непослушная, а?
Она улыбнулась своей самой хитрой улыбкой.
– Я тебя ещё воспитаю.
Она хохотала. Он встал и стащил с неё одеяло.
– Оденься, пожалуйста, иначе я тебя снова… съем.
Она кинула в него подушкой.
Лена приготовила на маленькой садовой плитке самую обыкновенную яичницу. Олег молча ел, время от времени поглядывал на пожелтевшую бабушкину фотографию и думал: «Господи, бабуль, как хорошо, что я тогда заболел на этой своей рыбалке!»
У самого синего моря
На высокой террасе с деревянными перилами и каменными ступенями, прищурившись, стоял мужчина. Он пристально всматривался вдаль, пытаясь что-то рассмотреть.
Там, где лестница кончалась и начинался песок, совсем рядом плескалось море. Дом был будто выстроен ради одного только вида на водный простор. Неприглядный бурьян своей высокой травой опоясывал обрыв скалистой местности. При сильных ветрах дом гулял, сквозило пуще, чем в метель, – тогда уже затыкали окна и замазывали щели и снова и снова приколачивали крышу и балки летней террасы. Сколько раз он наседал: «Переедем?» Готовая квартира с удобствами, восьмой этаж, с него виден и этот океан, будь он неладен. Но она была непреклонна, прикрывалась детьми, свежим воздухом, каждый раз придумывала новые веские причины, чтобы не переезжать. Но он знал: ей нужны эти её встречи с кем-то другим. Его, бывало, даже накрывало волнами ревности, и не раз. Абсурд! Придраться было не к чему, поводов не было. Но что она там делает? Кому шепчет, глядя далеко на воду?