– Знаете, чем сильнее вы напряжены, тем меньше шансов на благополучный исход, так что расслабьтесь-ка, ну, не знаю, поезжайте в отпуск, забудьте на несколько дней о работе, вы молоды, здоровы, всё непременно будет в порядке!
Ан нет, всё не в порядке.
И потом, забыть о работе ни он, ни Сара не способны. У нее в разгаре запуск проекта, половину недели она в Париже со своей командой, половину здесь, в сонной глуши близ Рамбуйе, вкалывает как проклятая. А он бьется с началом романа, вымотавшим все нервы.
– А что, хорошая идея, – через силу отвечает он. – Как я сам не подумал?
Она морщится, подходит к нему, на ходу стягивая футболку, разворачивает его в кресле лицом к себе и садится к нему на колени. Ее грудь у самого его рта. Гвенаэль ловит сосок и чувствует, как он твердеет под его губами. Улыбка просится сама собой.
В конечном счете, перерыв – и впрямь не такая уж плохая идея.
Когда вдруг звонит телефон, он отключает его и забывается под ласками Сары.
2
Ч – 239
Это один из первых весенних дней, когда солнышко пригревает бледную кожу. Лили-Анн выходит из метро. Ноутбук в сумке через плечо бьется о бедро при каждом шаге, словно напоминая, что ее магистерская работа не движется с места. Она копирует страницы и страницы документов, но не написала еще ни строчки. А между тем после трех с половиной семестров пора бы уже и начать. Лили-Анн вздыхает. Ей бы хотелось в кои-то веки не работать впопыхах, взвешивать каждое слово. Но она от природы спринтер, а не марафонец: на будущий год, в последний момент, ей предстоят несколько бессонных ночей за клавиатурой, чтобы сдать работу вовремя.
В кармане вибрирует телефон. Она не достает его. Ей отвратительна мысль, что она доступна двадцать четыре часа в сутки.
Направляясь к своему дому, Лили-Анн поднимает голову. Мир вокруг кажется ей четче в этом прозрачном воздухе. И проще, чем вчера.
Незнакомец с взъерошенной шевелюрой, облокотившись на подоконник в окне третьего этажа, курит электронную сигарету и смотрит, как снуют внизу прохожие. Он встречает ее взгляд. Ловит его. Солнечный луч отражается в стекле прямо за ним, окружая незнакомца диковинным сиянием. Лили-Анн расчехляет фотоаппарат. Следует обмен взглядами, она молча спрашивает разрешения его снять. Он так же молча разрешает взмахом руки, надменно выдохнув облачко пара. Кадр красивый и забавный одновременно, напоминает закулисные снимки рок-групп восьмидесятых годов в вольной современной интерпретации. Лили-Анн наводит резкость, кадрирует, запечатлевает незнакомца на века.
Она уже готова продолжить путь, только вот он жестом просит ее подождать и скрывается внутри. Ей становится страшно, вдруг спустится – никакого желания завязывать разговор, в ходе которого придется измышлять призрак несуществующего мужчины, чтобы он оставил ее в покое, – но он вскоре возвращается к окну и, убедившись, что она на месте, что-то быстро пишет на листке. Бумажный самолетик летит в теплом предвечернем свете. Лили-Анн следит, улыбаясь, за его беспорядочной траекторией над бульваром. Когда он врезается в фасад дома напротив и заканчивает свой полет в руках обрадованного мальчугана, она переходит улицу.
– Кажется, это мне…
Мальчишка внимательно смотрит на нее. Ему лет шесть, не больше. Как моей племяннице, думает Лили-Анн.
– Тебе кажется или ты уверена? – выпаливает он.
– Адриен! – одергивает его отец.
Мальчик по имени Адриен нехотя отдает самолетик. Под одним крылом незнакомец написал: «Я дал бы тебе свой телефон, но ты не позвонишь». А под другим: «Ладно, чем черт не шутит…» – и десять цифр. Лили-Анн смеется, машет мужчине в окне. Он поднимает брови, как бы призывая ее позвонить.
– Эй, Адриен!
Мальчик и его отец, в нескольких метрах от нее, оборачиваются. Лили-Анн подходит к ним.
– Хочешь? – спрашивает она, протягивая малышу самолетик.
Детское личико сияет. Мальчик идет за отцом к метро, рассматривая подарок со всех сторон.
– Ты крута! – сетует незнакомец в окне, перекрикивая рев машин.
Голос у него ниже, чем ей казалось. Лили-Анн пожимает плечами и, повернувшись, бежит домой с болтающимся на шее фотоаппаратом.
Крута? Да. Тяжелые камни, оттягивающие нутро, носить порой круто. И, чтобы обрести былую легкость, она бросается в непредвиденное, в счастливый случай… Выстраивает события из предзнаменований. Если она вновь встретит незнакомца, это будет знак, и тогда придется прислушаться. Но звонить ему – нет, это было бы слишком банально.
Лили-Анн добирается до своего дома, входит с черного хода, поднимается на шесть этажей, сворачивает в коридор. Дверь заперта.
Раф, ее сосед, еще не вернулся. Наверно, развозит на велосипеде посылки по всей столице в своей смешной светящейся униформе.
Запыхавшаяся Лили-Анн кладет ноутбук на письменный стол, хватает на ходу кусок сладкой булки и устало опускается на диван, не сняв с шеи фотоаппарат. Смотрит на снимок незнакомца в окне. Ее губы расползаются в улыбке при воспоминании о бумажном самолетике, парящем над машинами.
Она протягивает руку к стоящей на этажерке банке, постукивает ногтем по стеклу.
– Привет, Лоум. Как день прошел?
Золотая рыбка приближается к пальцу, следует за его движениями, потом всплывает на поверхность и разевает рот. Лили-Анн сыплет в воду разноцветные блестки, и Лоум с жадностью их глотает.
Щелкает замок. Лили-Анн оборачивается, готовая встретить Рафа одной из тухлых шуточек, лишь им двоим понятных. При виде его она осекается. Белое как мел лицо соседа являет разительный контраст с его кричащей униформой.
– Ты в курсе?! – выпаливает он.
Вопрос настолько абстрактный, что речь может идти только о серьезном событии. Новый теракт – первое, что приходит в голову Лили-Анн.
– В курсе чего? – напрягшись, спрашивает она.
3
Ч – 239
Валентин закрывает окно и бросает электронную сигарету на диван. Что увидела в нем эта девушка, чтобы его сфотографировать? Ему часто хочется увидеть себя глазами других людей. Подталкиваемый этим любопытством, этой потребностью знать, что о нем думают, он научился расшифровывать поведение окружающих и угадывать их ожидания. Встраиваясь в исходящие от них образы и желания, он успокаивается. И успокаивает их. Всем спокойно. Так зачем же себе в этом отказывать?
За окном завывает сирена. Валентин ее знает. Она звучит в полдень каждую первую среду месяца. Вот только сегодня не среда, понимает он с некоторым опозданием. И сейчас не полдень.
Заинтригованный, он вновь открывает окно, высовывается на улицу. Большинство прохожих на бульваре остановились и прислушиваются с тревожным видом. Сами собой образуются группки, люди переговариваются. Валентин достает смартфон из заднего кармана джинсов, одним касанием открывает поисковик, ищет «сирена париж». Гугл предлагает ему ряд газетных статей онлайн и экстренное сообщение агентства «Франс Пресс», заголовок которого сразу бросается в глаза. «Стихийные взрывы в Новой Зеландии и на востоке России». При чём тут Париж? Новая Зеландия далеко. Пока смартфон загружает сообщение полностью, Валентин включает телевизор. Текст экстренного сообщения ползет внизу экрана, а над ним крупным планом говорит президент республики:
– … решение включить для оповещения населения во всех городах Франции сирены, обычно используемые в случае непосредственной угрозы, так как нам неизвестна природа этого феномена. В данный момент он проявился на другом конце земного шара. Но этому не предшествовали никакие признаки, и он распространяется. Он может проявиться у нас так же неожиданно или продолжать наступление в течение нескольких дней и достичь нашей страны. Мы делаем всё, что в наших силах, чтобы предотвратить катастрофу. Мобилизованы вооруженные силы, а также…