Тану вздохнул. Он вдруг почувствовал странное, необъяснимое родство с проповедником. Тот тоже испытывал тоску, хоть и немного другого толка: он тосковал по прежним временам, а Тану тосковал просто так, но именно чувство беспредельной тоски роднило их друг с другом. Тану захотелось вскочить, побежать следом, спросить, кто он такой и чего хочет, но вместо этого он отвернулся от окна и допил кофе.
– Ещё хочешь? – спросила Айко.
– Нет. Мне, наверное, уже пора.
– Пока.
– Пока.
Тану застегнул куртку, накинул на голову капюшон и вышел на улицу.
Наклонив голову, Тану медленно брёл вдоль мусорной свалки, освещённой жёлтыми фонарями. До дома оставалось совсем немного, как вдруг его привлёк странный звук, доносившийся из-за кучи мусора. Тану остановился и прислушался. Звук был похож то ли на плач, то ли на скулёж.
«Может, щенок? – подумал Тану. – Бедный! Ему, должно быть, очень холодно и одиноко».
Тану осторожно заглянул за мусорную кучу и увидел большую картонную коробку, раскисшую от сырости. Плач доносился из неё. Тану присел на корточки, заглянул внутрь и вздрогнул.
«Ребёнок?»
– Что ты здесь делаешь?
Огромные глаза взглянули из полумрака.
– Я не знаю, – ответил ребёнок.
– А как тебя зовут?
– Я не знаю.
– Тебе холодно?
– Очень.
– Что же мне с тобой делать?
– Не бросайте меня здесь, – всхлипнул ребёнок.
– Не брошу.
– Обещаете?
– Обещаю.
Ребёнок медленно вылез из коробки и Тану увидел, что это девочка. Чумазая, со спутанными грязными волосами, одетая в тонкий серый балахон, прилипающий к телу, она стояла перед ним и улыбалась.
– Вы – первый, кто захотел мне помочь, – сказала она.
– А были другие?
– Да, – кивнула девочка, – пробегали собаки, но они даже не стали со мной разговаривать и убежали.
– А разве собаки умеют разговаривать?
– Конечно, – уверенно ответила девочка. – Все умеют разговаривать, но не все умеют слушать.
Она улыбалась, хоть и дрожала от холода. Тану понял свою оплошность, быстро снял куртку и накинул её девочке на плечи.
– Так тебе будет теплее.
– А как же вы? – спросила девочка, кутаясь в куртку.
– Ничего, – улыбнулся Тану, – до дома недалеко.
– А где вы живёте?
– Вон там, – Тану указал на дорогу.
– На дороге?
– Нет, – ответил Тану, чувствуя, как рубашка напитывается влагой, – просто отсюда не видно. Если идти по дороге, то скоро придёшь к моему дому.
– А вы один живёте?
– Да.
– Наверное, это очень грустно.
– Что?
– Жить одному.
Тану задумался, а девочка уверенно прощебетала:
– Но теперь вы не один. У вас есть я.
– Но…
– Вы обещали не бросать меня.
– Я…
– Вы обещали.
– Хорошо.
Тану подхватил девочку на руки, прижал к себе и пошёл домой.
«Что я делаю? Это же чистое безумие! Надо будет сообщить в полицию. Да, когда приду домой, обязательно сообщу. Может, она чья-то дочь и родители её ищут».
– Пожалуйста, не отдавай меня им, – словно прочитав его мысли, прошептала девочка.
– Кому это – «им»?
– Им, – ответила девочка и заснула.
В коридор выглянула соседка. Это была пожилая женщина в толстых очках и с отвратительным характером. Когда-то она работала учительницей и к детям относилась с плохо скрываемой неприязнью.
Придирчиво посмотрев на Тану, который задумчиво стоял перед своей дверью, размышляя, как ему достать из куртки ключ и не разбудить девочку, соседка спросила:
– Кого это ты принёс? Собаку со свалки?
– Тихо! – шикнул Тану. – Это девочка. Она спит.
– Уж лучше бы собаку. Где ты её подобрал?
– Неважно.
– Ты уже сообщил в полицию?
– Пока нет.
Старуха подошла к нему, посмотрела на девочку и скривила губы:
– Обязательно сообщи.
– Хорошо.
– Я прослежу, – сказала старуха, посмотрев Тану в глаза.
– А почему для вас это так важно?
– А вдруг она беглая преступница?
– Она ребёнок!
Соседка махнула рукой:
– Знаем мы этих детей! Слышал, что позавчера на улице Хризантем случилось?
– Нет.
– Вот! Там вот такие вот, как ты их называешь, дети, убили мужчину.
– Как?
– Камнями забили. По новостям сказали, что на нём живого места не было. Вместо лица – кровавое месиво, все кости переломаны, вокруг всё в крови…
– Подождите, а с чего вы взяли, что это дети? – негодуя, спросил Тану.
– А кто ж ещё? Видел, сколько там их бегает, беспризорников этих?
– А полиция что говорит?
– Что личность преступника не установлена. А чего там устанавливать? Это же ясно, как ясный день! Будь я на месте начальника полиции, я бы уже давно приказала всех этих малолетних убийц переловить и отправить в трудовой лагерь!
Девочка вздохнула.