Я мнил себя открывателем, человеком науки, прилежным и вдумчивым ученым, исследовавшим законы природы и поведения человека. Возбуждающее средство заложено в женщину самой природой – надо только чуточку подождать, малость подыграть, приласкать в эрогенных зонах, и девушка-кошка может стать гремучей смесью в постели. Я добьюсь своего – не зря же меня со школьной скамьи называют упрямцем. Господь одарил (наказал?) темпераментом холерика и рассудком меланхолика – получился неуравновешенный сангвиник. То есть – не то, не се. Ибо я всегда хотел исключительно одного, чтобы меня оставили в покое.
Теперь я хочу эту девушку-кошку – оборотня, чье полуобнаженное тело приводит меня в такой восторг.
Последний гром громыхнул прямо в стекло, едва не высадив его.
– Ой! – Маришка с испугу обронила поднос. – Что я наделала!
– Да черт с ним! Давай, спрячемся.
Мы залезли с головой под одеяло и прижались друг к другу.
Я не могу не рассказать об этом, ибо оно, может быть, будет полезно для тех, в чьи руки попадет моя рукопись и научит их управлять бурными проявлениями своих страстей. Ведь как говаривал Санек Пушкин – чем меньше женщину мы того, тем больше она с этим лезет к нам.
В тот момент, когда мы полуголые скрылись с головой под одеялом, я понял, чтобы добиться близости с девушкой-кошкой необходимо сдерживать свои страсти. Она уже показала, что чрезмерное выпячивание моих чувств ей неприятно. Не потому ли, что пришла из животного мира? – где секс не признает ни родства, ни дружбы, ни справедливости, ни права (разве только право сильного), недоступен угрызениям совести и не способен к состраданию.
Потом мы перешептывались под одеялом, прислушиваясь к грозе. И уснули, хотя это странно – мужское коварство редко спит крепким сном рядом с красивой женщиной. Однако людям мудрым, к коим я себя причисляю, не подобает придаваться отчаянию от женского несогласия к интимной жизни – всегда следует обращаться к разуму для облегчения настоящего и обеспечения лучшего будущего. Другими словами – я не терял надежды, что Маришка, эта девушка-кошка, рано или поздно станет моей. И унывать не собирался, ибо уныние самое последнее, что может привлечь в мужчине женщину. Как говориться, сокрушаться в горе – увеличивать его вдвое! А истинное величие – даже женщины это знают! – состоит в умении владеть собой. Верх человеческой мудрости – это уже мое! – умение приспосабливаться к обстоятельствам, какую бы фортель они не подкинули. Если взглянуть на жизнь философски, то подлинное счастье в том, что мы живы. А уж как живем – вопрос риторический. Низменные страсти, если задуматься, могут стать добродетельными. Все дело в личной оценке. Лишенный в настоящий момент мнимых радостей порочной близости, я не лишен надежд на нее. Ожидание счастья бывает приятнее его достижения – столько томлений тревожащих душу! И потом – не стоит забывать Господа нашего Бога и его милости к людям, отличившимся поведением трезвым и рассудительным.
Эти мои глубокомысленные размышления – дело нынешнее, а не тогдашнее, когда мы уснули, прижавшись и укрывшись с головой одеялом, под грохот грозы. Проснувшись, первым делом установил, что гроза прошла, за окном установилась мертвая тишина – даже капель с крыш уже прекратился, и было темно. Маришка спала, тихо дыша и вздрагивая во сне – должно быть, снились кошкины сны. Ну а я постарался сделать в уме экспресс-анализ ситуации и составить план срочных шагов, которые позволят двигаться к цели, не напрягая душевного состояния моей гостьи.
К ее пробуждению я был готов.
– Слушай меня внимательно, Мариша: если ты хочешь здесь жить со мной долго и счастливо, мы должны будем все сделать правильно.
Гостья молча кивнула в знак согласия.
– Итак…. Сначала ты мне все расскажешь о том, что помнишь из прежней жизни. Потом поведаешь, что ты умеешь в домашнем хозяйстве – убирать? стирать? готовить? Дальше, если ты не слишком устанешь и сама этого захочешь, мы обстоятельно обсудим несколько важных вопросов. Например, знаешь ли ты, что такое секс? и как к нему относишься? Идет?
Еще один кивок. Между нами впервые установилось молчаливое согласие. Я заложил первый кирпичик в стену доверия, и Маришка дала понять – я на верном пути.
– Тогда начнем? – продолжил я еще более спокойнее и дружелюбнее. Говоря это, я сел на диване, привалившись спиной к стене – ноги и все, что немного выше, прикрыл одеялом.
Мариша задумалась всего на полсекунды, потом кивнула головой и тоже села, пристроев между спиной и стеной подушку.
Я склонил голову и распахнул глаза, показывая своим видом – я внимательно слушаю. Гостья как зачарованная смотрела на игру бликов света фонарей за окном.
– Если тебе что-то мешает, скажи.
– Я хочу рассказать, как я жила, – сказала Маришка, и надолго умолкла.
Помолчала-помолчала и заявила:
– Анатолий, мне надо уйти. Я должна как можно быстрее вернуться к своему озеру. Я… я кое-что чувствую…. Что-то случится.
Выражение лица ее стало очень серьезным и напряженным. Зеленые глаза излучали странную гипнотическую силу.
Я ничего не ответил. Пошел на кухню, заварил чай, собрал на поднос закуски и принес в комнату.
– Перекусим?
Девушка-кошка отрицательно покачала головой.
– Я еще вчера должна была вернуться на озеро.
Фраза прозвучала как пощечина мне. После чего Маришка умолкла – лицо ее стало замкнутым и надутым.
Вот только этого мне и не хватало, – подумал. – Да-а… Маришка не великолепная загадочная красавица, а настоящая чума, кошка, способная даже члена общества защиты животных превратить в убийцу с утюгом. Впрочем, у меня нет утюга. Или нет – есть где-то в хозяйкином хламе, но испорченный. Солидно ли убивать пусть даже кошку перегоревшим утюгом?
Я попытался скрыть улыбку и принялся за еду. Это был то ли завтрак, то ли обед, то ли ужин – кто его разберет? В голове один за другим возникали вопросы, на которые у меня не было ответа. Что она имела в виду, заявляя «что-то случится»? Как будто эти сутки, прожитые у меня, были спокойными. «Я кое-что чувствую» – повторил про себя. – «Чувствую»….
Мысленно вернулся к нашим вчерашним поцелуям. Все они были подобны лобзаниям с обыкновенной девушкой – наполнены скорее любопытством, чем страстью. Какая же тайна скрыта в ней? Чего она так боится? И почему все время рвется к озеру? Почему она вздрагивала во сне? Какие кошмары ее мучают? Кто же преследует ее во сне?
Она так ничего и не рассказала мне, а ведь хотела – я это видел. Что же ее остановило?
Я не мог понять почему, но тоже стал чувствовать какую-то неопределенную, но растущую угрозу, связанную с ней. Точнее с ее пребыванием в моей квартире. Сны Маришки – ключ к разгадке. Я был уверен в этом, сам не зная почему.
Я убрал остатки еды, вымыл посуду и сел за компьютер.
Что-то должно случиться…, что-то должно случиться…, – почему она так сказала?
Случился мой приятель Виктор, плотник из санатория. И он принес новости.
На последней странице районной газеты фотография Маришки в шортах и майке и маленькая заметка. «Пропала девушка, приехавшая отдыхать с семьей. Если кто встретит, позвоните по телефону (указан номер) за приличное вознаграждение».
«Пропавшая девушка» лежала у меня на диване, укрывшись с головой одеялом.
Дьявольщина! Я принял ее за реинкарнированную кошку, а она и не возражала.
Виктор не замечал моей гостьи и, судя по всему, был не слишком-то озабочен.
– Ты все равно ничем не занят, поброди по лесам, поищи ее – обещают приличное вознаграждение.
Я ответил непонимающим взглядом. Виктор ткнул пальцем в газету:
– Тут написано – найти и позвонить за приличное вознаграждение.
Выходит, Маришке есть, что рассказать, но она не хочет.
Виктор заметил женский силуэт под одеялом и подскочил, будто шилом уколотый.