Дик с Элис переглянулись. Всё это было похоже на шарлатанство.
Вдруг старец резко вытянул шею и уставился в потолок, его тело дрожало. Когда он снова посмотрел прямо перед собой, его глаза были черны.
Это уже не было похоже на шарлатанство.
Конвульсии Роланда продолжались около минуты, после чего он обессиленно упал на стол. Улыбка заиграла на его губах, когда он снова поднял голову. Глаза были в порядке.
– Ухх, – выдохнул старец. – Вот это демон. Цель ему понравилась – я был прав насчёт этого. Подумать только – первый вызов Заглядывающего нашим орденом… Да и, вообще, кем бы то ни было. Больше века он не посещал наш мир. Хотя попытки вызова были… Видать ваш Джон здорово его раззадорил.
– А почему вы захотели вызвать именно его? – спросил Ричард.
– Во-первых, потому что твой случай показался мне подходящим – твои злоба, месть и отвращение к цели… Это что-то. Я давно ждал такой концентрации этих чувств, чтоб вызвать его. Он ведь не интересовался ничем раньше, даже не отвечал на наши спиритические сеансы. А во-вторых, именно он расправится с твоим обидчиком самым страшным и мучительным методом.
– Каким? – не своим голосом спросила Элис…
*****
Джон мог бы быть хорошим человеком. Он не был больным, жаждущим крови и унижений людей – он просто был избалованным. Дурные примеры родителей – Карла и Джессики, – которые ни во что не ставили тех, кто не блистал богатством и успехом, которые могли ударить горничную, дворецкого и других своих работников за малейшую оплошность на глазах у сына, – сделали своё дело.
Уже к семи годам Джон чётко делил людей на две категории: высший ранг – с этими нужно было соблюдать правила этикета, быть культурным и вежливым, – и простых – а этих можно было оскорблять, бить и унижать. Даже убивать. В девять лет он узнал о том, что его отец убил «копающих» под него журналистов. Папаша с друзьями громко обсуждали это, не стесняясь маленького мальчишки, играющего в игровую приставку в соседней комнате.
Карл Дэвис – высокий, грузный мужчина с большой головой и массивной челюстью, – не был богатым с рождения. Он прошёл через много испытаний и лишений на своём пути вверх. Так получилось, что именно хитрость, дерзость и жестокость помогали ему добывать и сохранять. Именно хитрость, дерзость и жестокость привели его к богатству и власти. И поэтому именно их он почитал выше всего. Его не волновало, что многие из тех, с кем он играл в гольф, добились положения, полагаясь на другое – на ум, трудолюбие, терпение, дисциплину.
«У каждого свои помощники и учителя, – думал он. – Мои поставили меня выше всех этих умников. Значит мои самые лучшие»
Чикаго был в его руках. И чиновники, и криминалитет считались с ним, приходили за помощью, советом, благословением – то есть разрешением, – на какое-нибудь дело.
Джессику Карл встретил, уже имея солидный капитал и высокое положение в обществе. Она была на пятнадцать лет младше него и работала официанткой в одном элитном ресторане.
Многие осуждали её за то, что она вышла замуж за деньги, что она променяла молодость на жизнь во дворце со слугами. На самом деле это было не так. Она променяла молодость не на жизнь во дворце со слугами, она променяла молодость просто на жизнь. Карл не принял бы её отказ.
– Либо ты моя – либо ничья, – сделал он ей недвусмысленную угрозу, когда предложил выйти замуж за него.
Со временем бывшая официантка пропиталась жестокостью мужа, его хамским отношением к простым людям, стала злобной и высокомерной. Она возглавила элитный женский клуб, членами которого были самые богатые и влиятельные женщины в городе – некоторые из них – также, как и Джессика, – были такими благодаря своим мужьям.
Красивая – и лицом, и фигурой, – черноволосая предводительница женской элиты Чикаго была негласной «первой леди» этого города.
Маленький Джон рос, считая нормальными заведённый в семье порядок вещей и мировоззрение своих родителей. Как дети на ферме растут и видят, что животные нужны только для обеспечения человека продовольствием и одеждой – ещё чтобы подушки набивать перьями, – так и наш герой рос и видел, что простые люди нужны только для удовлетворения нужд людей высшего ранга.
В школе это мировоззрение ещё больше укрепилось. Учителя боялись ругать наглого и дерзкого мальчика. Одноклассники признали его лидерство после того, как Карл на глазах у всего класса обматерил начальника пожарной службы города – весьма, кстати, влиятельного чиновника, – сын которого разбил Джону губу.
– Вот это пахан! – воскликнул самый сильный мальчик в классе Майкл, когда Карл с учителем и бледным чиновником вышли в коридор.