Григорий вернулся из курилки и подошел снова ко мне:
– Ты знаешь, кто у этого Юрки отец?
– Нет. А, что? – нарочито строго спросил я.
– Он директор ювелирной фабрики "Изумруд", где делают эти галантерейные побрякушки с искусственного стекла, цветные безделушки, никому не нужные.
– Ну, и что с этого?!
– Что-что, а то, что на Борщаговке живет (жилой район Киева) и носит ему каждый день курочек, запеченных в духовке, компоты из ягод, апельсины, мандарины, и блоки сигарет. – Сказал Григорий, алчно заглядывая мне в глаза.
– Ну, и что ты мне хочешь этим сказать?! – раздраженно спросил я.
– А то, что ты, наверное, из-за этих апельсин с ним и дружишь?
– Козел ты, Гришка, хоть и герой Авгана!
– А ты! – он запнулся, и, заикаясь, добавил:
– Я, я, я, в, в, вам бока, обоим бока намою!
Я глядел на его хитро смеющуюся физиономию и сказал: – Ты, Гриша, прямо сказал бы, что у Юры есть блок "Мальборро". Так-то, и так, угостите сигареткой.
От этих слов Григорий засопел и отвернулся. На его спине под форменной тельняшкой зашевелились бугры крепких мускулов тренированного тела десантника.
– Нечего мыльцами играть, я не голубой. На вот возьми. – Я протянул ему пачку сигарет.
– Возьми одну, пока Юрка не видит.
Григорий взял сигарету и вышел. Через некоторое время с утренней гимнастики явился Юра.
– Опять Мальборро у Гришки?
– Ну, угостил убогого. – Оправдывался я, – Что жалко?!
– Да нет.
Юра был не жадный парень и привязался ко мне, потому, как мне казалось, во всем, среди этих контузников было легче держать их в узде.
Однажды к нам в палату на место отсутствующего Григория, по причине перекура, медсестра поместила на его койку вновь прибывшего контуженого сержанта десантника из роты разведки. Он весь вздрагивал и лежал на застеленной кровати Григория притихшей скомканной ветошью, собранных кое-как в человеческое тело костей. Рядом у стенки палаты пустовала приготовленная ранее для него койка. Григорий, докуривший Мальборро, вошел в палату и с удивлением обнаружил на своем месте чужака.
– Эй! – с вызывающим возмущением воскликнул, – Это мое место!!!
От этого неожиданного окрика живые кости стали трястись. Пружины кровати завизжали, как раненный зверь. Но вновь прибывший десантник не сдвинулся с места. Григорий с налитыми кровью глазами и со сжатыми кулаками двинулся к лежащему больному с громким командным голосом: – Я кому сказал?! – заорал взбешенный Григорий, – Перебирайся под стенку! Там твоя койка!
– Э – а! А – э! – зашевелился спортивный костюм, издавая не членораздельные звуки, и койка под ним затряслась. Гришка чуть не плача протянул:
– Я тебя сейчас бить буду!
Эти слова на новичка произвели эффект, как от взрыва ручной гранаты. Трясясь, как паралитик, с обезумевшим перекошенным лицом и выступившей пеной на губах, вновь прибывший больной бросился, как молния на громоотвод, на закаленного в боях десантника. От удара этого больного, Григорий полетел в сторону двери и спиной ударился о стену. Отскочив от стены, он упал ниц на пол. На его спину обрушилась штукатурка, обнажая деревянную дранку от потолка до пола. К шевелящейся куче обвалившейся штукатурки, как метеорит бросился паралитик. Десантник вскочил на ноги и завопил петушиным фальцетом:
– Медсестра!!! – рванулся в коридор, унося за собой прилипшие к спине и штанам куски обвалившейся стены. На его крик с веником и совком для мусора вбежала перепуганная медсестра. Увидев ее, контуженный вдруг, успокоился и лег на койку Григория, которая теперь уже стала его…
С момента госпиталя и до сего дня мы дружим с Юрой. Отец его и вправду крупным начальником на фабрике "Изумруд". Правда, не директором, а руководителем внешнеэкономического отдела фабрики по связям с иностранными компаниями поставщиками сырья и сбыта готовой продукции. Продолжать службу я не намеревался, и меня уволили из рядов вооруженных сил. Итак, в эпоху начавшего капитализма знакомство с Юрой помогло мне в будущем заняться бриллиантовым бизнесом и тем, что сопутствовало этому…
Глава вторая
Итак, после госпиталя я не видел Юру до 2002 года. После демобилизации у нас началась новая гражданская жизнь. Я был женат уже пять лет. Резко закончились военные сбережения, надо было устраиваться на работу. И снова понесло меня по предприятиям города. До самого 1992 года, когда с Венгерской стороной было создано Совместное Предприятие, успешно исчезнувшее без какого-либо участия и заинтересованности венгерских партнеров. Чтобы спасти СП и включиться в коммерческую деятельность я решил найти покупателя на арматурную сталь. На выставке Достижений Народного хозяйства проходила международная выставка предприятий машиностроения и металлургии. На троллейбусе от станции метро "Либедская" (в то время конечная станция) я добрался до выставочного городка. В павильоне машиностроение были представлены производители промышленного производства металлургии, проката, и прочего. Возле продукции Макеевского металлургического комбината я познакомился с начальником коммерческого отдела комбината. После короткой беседы с ним узнал, что в порту Ильичевск лежат десять тысяч тонн арматурной стали. Нужен покупатель…
С таким уловом в бизнесе, суливших мне несколько десятков тысяч долларов, я уехал домой. Добравшись на троллейбусе до станции метро "Либедская" я вошел в вагон подошедшего поезда. На станции "Площадь независимости" я решил выйти и по эскалатору поднялся в сторону Крещатика. В подземном переходе в кафе варили очень вкусный кофе "Арабика". Аромат кофе распространялся переходом и был негласной рекламой для этого уютного кафе. Заказав двойной напиток, прикинул столик и после этого с чашечкой, издававшей аромат, отправился к столику. Кофе приятно взбодрил меня, мысли сразу пришли в порядок, и я вышел на центральную улицу Киева. Выбравшись наружу в газетном киоске, купил рекламную газету и журнал. Выбрав свободную скамейку в парке, уселся поудобнее. Недолго думая, взяв в руки прайс-листы газеты "Авизо" и журнал "Галицкие контракты" я обнаружил фирму, интересующуюся закупками арматуры. Стал звонить туда. Мне ответил приятный женский голос, что фирма покупает корабельные нормы арматурной, стали, что этим вопросом надо поговорить с директором. Я справился, когда будет директор? Получив ответ, что к одиннадцати часам завтра он будет. И я решил наследующий день ехать пораньше, так как надо было тащиться через весь город…
Этот офис находился в гостинице "Золотой колос", помещения под офисы администрация этой гостиницы сдавала коммерческим фирмам в аренду. Без труда на втором этаже нашел нужный номер с вывеской на черном лаке двери "TNT". Я постучал в грубо сваренную из цельного стального десятимиллиметрового листа дверь. В пуленепробиваемом зрачке сверкнул свет.
– Кто там? – спросил женский голос.
– Это продавец арматурной стали. – Я назвал свое имя.
– А! Входите. – Послышалось щелканье замков, и дверь с надрывным скрипом несмазанных шарниров открылась. Ослепительная длинноногая блондинка в нежно голубом костюме, приветливо улыбаясь, жестом пригласила войти.
– В приемной подождите. – Сказала она, – Директор на переговорах сейчас, освободится и примет вас.
Ждать пришлось не долго. Но, каково было мое удивление, когда за бледными лицами переговорщиков, выходивших из кабинета директора, появились два африканских лица.
– Вы, Валентин Альбертович? – спросил один из них, сильно коверкая русские слова.
– Я!
– Входите, пожалуйста.
Я вошел и сел в глубокое кресло сбоку стола. Слева расположился один африканец справа в старинном антикварном кресле из дерева другой. Курчавые бакенбарды украшали сидевшего в антикварном кресле, как у Александра Пушкина, подумалось мне. Его африканские глаза были большие и добрые. Тот, что слева смотрел на меня маленькими глазками своим бегающим взглядом. Его массивная челюсть и приплюснутый нос напомнил мне персонажа из фильма об африканских племенах. Он быстрым и колким взглядом пронзил меня, спрятав глаза в раскрытый блокнот, лежащий перед ним на столе. И, выдержав паузу, важно сказал: – Меня зовут Тимур. Я директор "Те, Энн, Те"! – затем повернувшись к африканцу с бакенбардами, продолжил, – А это мой заместитель коммерческий директор Дивайн. – Сказав это, Тимур вопросительно уставился на Дивайна. Коммерческий директор приветливо улыбнулся мне: – Ну, рассказывайте о Вашем предложении. – Удивительно правильный русский язык его, вселил в меня подозрение об Украинской родине Дивайна. Я рассказал, что хотел бы предложить продать десять тысяч тонн арматурной стали. Мы стали торговаться и сошлись на выгодной для меня цене. На этой сделке я мог бы заработать сорок тысяч долларов США.