– Это очень неприятное дело, профессор Кеннеди, это дело Керра Паркера, – сказал инспектор, сразу переходя к своей теме. – Брокер, сильно заинтересованный в мексиканском каучуке. Похоже, это хорошая вещь – плантации прямо на той же территории, что и у Каучукового треста. Теперь в дополнение к этому он расширяется на прибрежные пароходные линии; другой человек, связанный с ним, активно участвует в железнодорожной схеме из Соединенных Штатов в Мексику. В целом пароходы и железные дороги доставляют резину, нефть, медь. Здесь, в Нью-Йорке, они строили пирамиды акций, занимая деньги у двух трастовых компаний, которые они контролируют. Это прекрасная схема – я полагаю, вы читали об этом. Также вы читали, что она вступает в конкуренцию с определенной группой капиталистов, которых мы будем называть "Системой". Ну, вот и наступает эта депрессия на рынке. Сразу же распространяются слухи о слабости трастовых компаний; начинаются облавы на них обоих. Система, вы знаете, отлично демонстрирует поддержку рынка. И все же убытки продолжаются. Бог знает, продолжатся ли они или трастовые компании встанут завтра после того, что произошло сегодня. Хорошо, что рынок был закрыт, когда это случилось. Керр Паркер был окружен группой людей, которые участвовали в его планах вместе с ним. Они проводили совещание в комнате директоров. Внезапно Паркер встал, шатаясь подошел к окну, упал и умер прежде, чем к нему успел подойти врач. Прилагаются все усилия, чтобы сохранить это в тайне. Говорят, что он покончил с собой. Однако газеты, похоже, не принимают теорию самоубийства. И мы тоже. Коронер, который работает с нами, до сих пор держал рот на замке и ничего не скажет до начала расследования. Ибо, профессор Кеннеди, мой человек первым на месте обнаружил, что Керр Паркер был убит. Теперь начинается удивительная часть истории. В то время двери в офисы с обеих сторон были открыты. В каждом офисе было много людей. Слышалось обычное щелканье пишущих машинок, жужжание бегущей строки и гул разговоров. У нас есть множество свидетелей всего этого дела, но, насколько известно любому из них, не было произведено ни одного выстрела, не было видно дыма, не было слышно шума, и не было найдено никакого оружия. И все же здесь, на моем столе, лежит пуля тридцать второго калибра. Врач-коронер сегодня днем извлек ее из шеи Паркера и передал нам.
Кеннеди потянулся за пулей и на мгновение задумчиво повертел ее в пальцах. Одна ее сторона, по-видимому, попала в кость шеи убитого и была расплющена. Другая сторона все еще была идеально гладкой. При помощи своей постоянно присутствующей лупы он тщательно осмотрел пулю со всех сторон. Я с тревогой наблюдал за его лицом и видел, что он был очень сосредоточен и очень взволнован.
– Экстраординарно, совершенно экстраординарно, – говорил он себе, переворачивая пулю снова и снова. – Куда, вы сказали, попала эта пуля?
– В мясистую часть шеи, совсем немного сзади и ниже уха и чуть выше воротника. Кровотечения было немного. Я думаю, что она, должно быть, ударила в основание черепа.
– Она не задела воротник или волосы?
– Нет, – ответил инспектор.
– Инспектор, я думаю, мы сможем найти убийцу, я думаю, что мы сможем добиться приговора, сэр, на основании доказательств, которые я получу от этой пули в своей лаборатории.
– Это очень похоже на сказку, – недоверчиво протянул инспектор, качая головой.
– Возможно, – улыбнулся Кеннеди. – Но у полиции тоже будет еще много работы. У меня есть только ключ к убийце. Для этого потребуется вся организация, поверьте мне. А теперь, инспектор, не могли бы вы уделить время, чтобы спуститься в кабинет Паркера и провести меня по месту преступления? Без сомнения, мы сможем найти там что-то еще.
– Конечно, – ответил О'Коннор, и через пять минут мы уже мчались по городу в одном из автомобилей департамента.
Мы обнаружили офис под охраной одного из сотрудников Центрального управления, в то время как во внешнем офисе доверенный секретарь Паркера и несколько помощников все еще работали в подавленной и благоговейной манере. В ту ночь во время паники люди работали во многих других офисах на Уолл-стрит, но ни в одном из них не было для паники больше причин, чем здесь. Позже я узнал, что именно спокойное упорство этого доверенного клерка спасло даже столько имущества Паркера, сколько было сохранено для его вдовы, – тоже немного. Что он сохранил для клиентов фирмы, никто никогда не узнает. Так или иначе, мне понравился Джон Дауни, клерк, с того момента, как меня с ним познакомили. По крайней мере, мне он показался типичным доверенным клерком, который хранит секрет стоимостью в миллионы долларов.
Дежурный офицер коснулся шляпы в знак приветствия инспектора, и Дауни поспешил предоставить себя в наше распоряжение. Было ясно, что убийство полностью озадачило его, и что он так же, как и мы, стремился докопаться до сути дела.
– Мистер Дауни, – начал Кеннеди, – я понимаю, что вы присутствовали при этом печальном событии.
– Да, сэр, я сижу прямо здесь, за столом директоров, – ответил он, садясь на стул, – вот так.
– Теперь, вы можете вспомнить, как вел себя мистер Паркер, когда в него стреляли? Не могли бы вы… э-э… не могли бы вы занять его место и показать нам, как это произошло?
– Да, сэр, – сказал Дауни. – Он сидел здесь во главе стола. Мистер Брюс, который является "директором" фирмы, сидел здесь справа от него; я был слева. У инспектора есть список всех остальных присутствующих. Та дверь справа была открыта, и миссис Паркер и еще несколько дам были в комнате…
– Миссис Паркер? – вмешался Кеннеди.
– Да. Как и у многих брокерских фирм, у нас есть дамская комната. Среди наших клиентов много дам. Мы делаем все возможное, чтобы угодить им. В то время, я помню, дверь была открыта – все двери были открыты. Это не было тайной встречей. Мистер Брюс только что зашел в женскую комнату. Я думаю, чтобы попросить некоторых из них поддержать фирму – он был мастером по сглаживанию страхов клиентов, особенно женщин. Как раз перед тем, как он вошел, я видел, как дамы группой направились в дальний конец комнаты – посмотреть на очередь вкладчиков на улице, которая, как мне показалось, тянулась за углом от одной из трастовых компаний. Я делал пометку о заказе для отправки во внешний офис вон там, слева, и нажал эту кнопку здесь, под столом, чтобы позвать мальчика, чтобы он забрал бумагу. Мистер Паркер только что получил письмо специальной доставкой и, казалось, был сильно озадачен этим. Нет, я не знаю, о чем оно было. Внезапно я увидел, как он вздрогнул в кресле, неуверенно поднялся, хлопнул себя ладонью по затылку, пошатнулся – вот так – и упал здесь.
– Что случилось потом?
– Потом, я бросился, чтобы помочь ему. Все были в замешательстве. Я помню, как кто-то позади меня сказал: "Вот, мальчик, возьми все эти бумаги со стола и отнеси их в мой кабинет, пока они не потерялись в волнении". Я думаю, что это был голос Брюса. В следующий момент я услышал, как кто-то сказал: "Отойдите, миссис Паркер упала в обморок". Но я не обратил на это особого внимания, потому что звал кого-то не для того, чтобы вызвать врача по телефону, а для того, чтобы спуститься на пятый этаж, где у одного из них есть кабинет. Я устроил мистера Паркера так удобно, как только мог. Я мало что мог сделать. Казалось, он хотел что-то сказать мне, но не мог говорить. Он был парализован, по крайней мере, его горло было парализовано. Но, в конце концов, мне удалось разобрать, что прозвучало для меня так: "Скажи ей, что я не верю в скандал, я не верю в это". Но прежде чем он успел сказать, кому это передать, он снова потерял сознание, и к тому времени, когда прибыл врач, он был мертв. Я думаю, вы знаете все остальное так же хорошо, как и я.