Я тебе не нужна? Я нерешительно выдавливала из себя слово за словом, пораженная их звучанием в таком порядке.
Нет.
Я смотрела ему в глаза, ничего не понимая. Он ответил мне твердым взглядом. Его глаза превратились в топазы жесткие, ясные и очень глубокие. Казалось, я видела в них многие километры пути, но нигде в их бездонных глубинах не заметила ни малейшего противоречия сказанным им словам.
Ну, это все меняет. Я сама удивилась тому, насколько спокойно и убедительно прозвучал мой голос. Наверное, потому, что я онемела. Я не могла понять, о чем он говорил. Его слова по-прежнему казались лишенными смысла.
Эдвард посмотрел в глубь леса и продолжил:
Конечно, я всегда буду тебя любить по-своему. Но случившееся тем вечером заставило меня понять, что настало время перемен. Потому что я устал притворяться тем, кем не являюсь. Я не человек, Белла. Не человек. Он перевел взгляд на меня, и ледяные черты его лица стали нечеловеческими. Я позволил всему этому затянуться слишком надолго и очень об этом жалею.
Нет, теперь уже прошептала я. До меня начала доходить суть его слов, струясь по жилам, словно кислота. Не делай этого.
Он продолжал смотреть на меня, и в его глазах я прочла, что мои слова слишком запоздали. Он уже все решил.
Ты мне не пара, Белла. Он чуть изменил уже сказанную фразу, потому спорить я не могла. Я слишком хорошо знала, что не гожусь для него.
Я было открыла рот, чтобы сказать что-то еще, и снова закрыла. Он терпеливо ждал, его лицо вообще ничего не выражало. Я предприняла еще одну попытку.
Ну, если ты так хочешь.
Он лишь кивнул.
Мое тело онемело, я вообще не чувствовала его ниже шеи.
Однако я хотел бы попросить тебя об одном одолжении, если ты не возражаешь, сказал он.
Наверное, он что-то заметил в моем взгляде, потому что в его лице промелькнуло нечто неуловимое. Но не успела я определить, что именно, как оно снова превратилось в застывшую маску.
Все что угодно, пообещала я чуть тверже.
Я заметила, как его ледяной взгляд оттаял. Золото вновь стало жидким, расплавленным, обжигающим.
Не совершай глупых или необдуманных поступков, повелительным тоном произнес он, глядя на меня. Понимаешь, о чем я?
Я беспомощно кивнула.
Глаза его снова похолодели, отстраненность вернулась.
Конечно же, я думаю о Чарли. Ты нужна ему. Береги себя ради него.
Хорошо, прошептала я, снова кивнув.
Похоже, он чуть смягчился.
Взамен я тоже дам тебе обещание, сказал он. Обещаю тебе, что ты видишь меня в последний раз. Я не вернусь. Я больше не втяну тебя ни во что подобное. Ты сможешь жить своей жизнью безо всякого вмешательства с моей стороны. Все будет так, словно я никогда не существовал.
Наверное, у меня затряслись колени, потому что деревья внезапно закачались. Я чувствовала, что кровь за глазницами бьется гораздо быстрее обычного. Голос его стал тише.
Не волнуйся, нежно улыбнулся он. Ты человек, и память твоя не более чем решето. У вас, людей, время залечивает все раны.
А твоя память? спросила я. В горле у меня встал ком, я задыхалась.
Ну Он на секунду замялся. Я не забуду. Но нас нас очень легко отвлечь. Он спокойно улыбнулся, но эта улыбка не затронула его глаз, и отступил на шаг. Полагаю, это все. Мы больше тебя не побеспокоим.
Я отметила про себя слово «мы», и меня это удивило: я уже была уверена, что не способна ничего замечать.
Элис не вернется, догадалась я. Сама не знаю, как Эдвард меня услышал я ничего не сказала, но, кажется, он понял.
Он медленно покачал головой, не сводя с меня глаз.
Нет. Они все уехали. Я задержался, чтобы попрощаться с тобой.
Элис уехала? спросила я бесцветным от неверия тоном.
Она хотела попрощаться, но я убедил ее, что для тебя будет лучше, если она просто исчезнет.
Голова у меня закружилась, мне стало трудно сосредоточиться, его слова все вертелись у меня в голове. И тут я услышала голос врача в больнице в Финиксе, когда прошлой весной он показывал мне рентгеновские снимки. «Видите, вот здесь простой перелом. Он провел пальцем по контуру кости. Это хорошо. Он легче и быстрее срастется».
Я попыталась отдышаться. Надо было сосредоточиться, чтобы найти выход из этого кошмара.
Прощай, Белла, произнес Эдвард все тем же тихим и спокойным тоном.
Подожди! прохрипела я, потянувшись к нему и заставляя свои онемевшие ноги нести меня вперед.
Мне показалось, что он тоже подался ко мне. Однако его холодные руки схватили меня за запястья и прижали их к бокам. Он наклонился и на короткое мгновение легко коснулся губами моего лба. Я закрыла глаза.
Береги себя, выдохнул он, обдав холодом мою кожу.
Я ощутила легкое движение воздуха и открыла глаза. Листья на небольшом кудрявом клене чуть шевельнулись от его движений. Эдвард исчез.
Я зашагала вслед за ним в лес на подгибающихся ногах, не думая о том, что все мои действия бесполезны. Все признаки его присутствия мгновенно исчезли. Не осталось никаких следов, листья вновь замерли, но я, не думая, все шла вперед. Ничего другого я делать не могла. Надо было двигаться. Если я перестану его искать, все кончится.
Любовь, жизнь, смысл кончатся.
Я все шла и шла. Время словно перестало существовать, когда я медленно продиралась сквозь густой подлесок. Шли часы, а мне казалось минуты. Может, время замерло потому, что лес выглядел совершенно одинаково, как бы глубоко я в него ни заходила. Я начала беспокоиться, не блуждаю ли я по кругу, причем очень маленькому, но продолжала идти. Я все чаще спотыкалась по мере того, как темнело, и даже падала. Наконец я зацепилась за что-то ногой теперь вокруг царила тьма, и я понятия не имела, что это было, и осталась лежать. Потом повернулась на бок, чтобы дышать, и свернулась калачиком на ковре из мокрого папоротника.
Лежа так, я поняла, что прошло больше времени, чем я думала. Я не могла вспомнить, давно ли зашло солнце. Тут всегда так темно по вечерам? Конечно, как правило, сквозь тучи должен пробиваться лунный свет, просачиваясь в прогалины между ветвями. Но не сегодня. Сегодня небо стало иссиня-черным. Может, луны вовсе не будет: лунное затмение, новолуние.
Новолуние. Я вздрогнула, хотя холодно мне не было.
Я долго пролежала в полной черноте, прежде чем услышала чей-то голос. Кто-то выкрикивал мое имя. Оно доносилось издалека и звучало глухо из-за окружавших меня мокрых кустов, но звали точно меня. Голос я не узнала. Я подумала, что надо бы отозваться, но голова шла кругом, и я долго соображала, прежде чем поняла, что действительно должна отозваться. И тут все смолкло.
Немного позже меня разбудил дождь. Кажется, я так и не уснула просто впала в некий ступор, всеми силами держась за какое-то онемение, которое не доносило до меня то, что мне не хотелось сознавать.
Дождь меня слегка растормошил. Стало холодно. Я разомкнула сжимавшие колени руки и прикрыла ими лицо.
И вот тут я снова услышала, что меня зовут. На этот раз крик раздавался гораздо дальше, и мне показалось, что в нем не один, а несколько голосов. Я попыталась глубоко дышать. Вспомнила, что надо бы откликнуться, но решила, что меня вряд ли услышат. Смогу ли я крикнуть достаточно громко?
Внезапно раздался другой звук, на удивление близко. Это было какое-то утробное, животное сопение громкое, совсем рядом. Я подумала, надо ли мне бояться, и не испугалась лежала полностью онемевшая. Мне все было безразлично. Сопение стихло.
Дождь не прекращался, и я почувствовала, как у моей щеки натекла крохотная лужица. Я попыталась собраться с силами, чтобы повернуть голову, и тут увидела свет.
Вначале это было лишь неяркое свечение, отражавшееся от кустов где-то вдали. Оно становилось все ярче, освещая большое пространство не так, как направленный луч фонаря. Свет прорвался сквозь ветви росших рядом кустов, и я увидела, что это всего лишь газовая лампа яркая вспышка на мгновение ослепила меня.