Давай хоть я их понесу, сказал он, забирая у меня коробки. Я буду в твоей комнате.
Спасибо, улыбнулась я.
С днем рождения, вздохнул он и наклонился, чтобы чмокнуть меня в губы.
Я приподнялась на носках, чтобы поцелуй продлился дольше, но он отстранился. Улыбнулся моей любимой кривой улыбкой и исчез в темноте.
Матч все еще продолжался. Едва я вошла в дом, как услышала голос комментатора, что-то говорившего сквозь рев толпы болельщиков.
Белл? раздался голос Чарли.
Привет, пап! откликнулась я, заворачивая за угол. Руку я держала у самого бока. От малейшего давления ее жгло, и я сморщила нос. Действие анестетика явно заканчивалось.
Как все прошло? Чарли развалился на диване, закинув босые ноги на подлокотник. Остатки его курчавых каштановых волос были зачесаны на одну сторону.
Элис превзошла себя. Цветы, торт, свечи, подарки все дела.
И что тебе подарили?
Стереосистему для пикапа. И еще много всего, чего я пока не видела.
Ух ты!
Да, согласилась я. Ну, похоже, пора закругляться.
Тогда до утра.
До утра. Я махнула рукой.
А что с рукой?
Я покраснела и мысленно выругалась.
Да ничего, поскользнулась.
Белла, вздохнул он, качая головой.
Я быстро прошла в ванную, где для подобных случаев у меня лежала пижама, влезла в топ на бретельках и ситцевые штаны вместо дырявого тренировочного костюма, в котором обычно спала, и вздрогнула, когда слегка задела швы. Потом умылась одной рукой, почистила зубы и проскользнула к себе в комнату.
Эдвард сидел на моей кровати, лениво поигрывая серебристой коробочкой.
Привет, произнес он грустным тоном все еще переживал.
Я подошла к кровати, забрала у него подарок и вскарабкалась к нему на колени.
Привет. Я прижалась к его каменной груди. Можно уже открыть подарки?
Откуда вдруг такое рвение? удивился он.
Это ты разжег во мне любопытство. Я взяла длинный плоский прямоугольник наверное, он было от Карлайла и Эсми.
Позволь-ка, опередил меня Эдвард. Он взял из моих рук подарок и одним плавным движением сорвал серебристую бумагу. Потом протянул мне прямоугольную белую коробочку.
Уверен, что я смогу сама снять крышку? пробормотала я, но он сделал вид, что не услышал.
Внутри оказался длинный лист плотной бумаги с текстом, набранным мелким шрифтом. Мне целую минуту пришлось вникать в суть написанного.
Мы летим в Джексонвилл? Я невольно обрадовалась. Это оказался оплаченный купон на авиабилеты для нас с Эдвардом.
Именно.
Поверить не могу. Вот Рене обрадуется! Но как же ты? Ведь там солнечно, и тебе целыми днями придется сидеть дома.
Думаю, переживу, произнес он и нахмурился. Если бы я знал, что ты так адекватно отреагируешь на подарок, уговорил бы тебя открыть его в присутствии Карлайла и Эсми. Я-то думал, что ты возмутишься.
Ну да, это слишком. Но ведь ты полетишь вместе со мной!
Вот теперь я жалею, что не потратился на подарок, хмыкнул он. Не догадывался, что ты способна на рациональные поступки.
Я отложила купон в сторону и с любопытством потянулась за его подарком. Эдвард снова забрал его у меня, снял обертку и протянул мне прозрачную коробочку с чистым серебристым компакт-диском внутри.
Что это? устало спросила я.
Он ничего не ответил, взял диск и, потянувшись к стоящему на прикроватном столике проигрывателю, нажал кнопку. Мы замерли в тишине, затем раздалась музыка.
Я слушала, онемев и вытаращив глаза. Я знала, что он ждет моей реакции, но слова не шли. На глаза мне навернулись слезы, и я подняла руку, чтобы вытереть их, пока не разревелась.
Рука болит? тотчас спросил он.
Да нет, не рука. Это просто чудо, Эдвард. Большего и ожидать было нельзя. Поверить не могу. Я замолчала и стала слушать дальше.
Звучала его музыка, его композиции. Первым треком на диске была моя колыбельная.
Я подумал, что ты вряд ли разрешишь мне привезти сюда рояль, чтобы сыграть здесь, объяснил он.
Это точно.
Как рука?
Да нормально. На самом деле под повязкой начало жечь. Нужен был лед. Меня бы устроила его рука, но это бы меня выдало.
Пойду принесу тебе тайленол.
Ничего не надо, запротестовала я, но он снял меня с колен и направился к двери.
Чарли, прошипела я ему вслед.
Чарли вроде бы не догадывался, что Эдвард частенько остается тут ночевать. На самом деле его бы удар хватил, если бы он об этом узнал. Но я не чувствовала себя виноватой оттого, что его обманывала. Мы не собирались делать ничего, чего Чарли от меня не ждал и чего бы он не хотел. Эдвард с его правилами
Он меня не заметит, пообещал Эдвард и бесшумно скрылся за дверью и тут же вернулся, еще до того, как та успела закрыться. В руке он нес стакан с водой из ванной и пузырек с таблетками.
Я покорно выпила протянутые мне таблетки, зная, что спорить бесполезно. А рука и вправду начинала болеть. Фоном по-прежнему звучала тихая колыбельная.
Уже поздно, заметил Эдвард. Одной рукой он приподнял меня с кровати, а другой сдернул с нее покрывало. Потом положил мою голову на подушку и укрыл меня одеялом. Сам он лег рядом поверх одеяла, чтобы я не замерзла, и обнял меня.
Я прижалась головой к его плечу и счастливо вздохнула.
Еще раз спасибо, прошептала я.
Не за что.
Мы долго слушали молча, пока не закончилась колыбельная. Начался второй трек. Я узнала любимую композицию Эсми.
О чем ты думаешь? шепотом спросила я.
Он на секунду задумался, прежде чем ответить.
Вообще-то о добре и зле.
Я ощутила, как по спине у меня поползли мурашки.
Помнишь, я говорила тебе, что мне все-таки нужен праздник? быстро спросила я, желая отвлечь его и надеясь, что он об этом не догадается.
Да, осторожно ответил Эдвард.
Ну, я тут подумала, что раз уж у меня день рождения, то надо бы тебе поцеловать меня еще разок.
Что-то ты сегодня жадная.
Ну да, только прошу тебя, не делай того, чего не хочешь, несколько уязвленно добавила я.
Он рассмеялся, а потом вздохнул.
Не дай Бог, что мне придется делать то, чего я не хочу, произнес он с каким-то отчаянием, взяв меня за подбородок и притянув мое лицо к своему.
Поцелуй начался почти как всегда Эдвард был осторожен, а сердце у меня заколотилось. А потом, похоже, что-то изменилось. Губы его стали настойчивее, свободную руку он запустил в мои волосы и прижал меня к себе. И хотя я тоже гладила его волосы и явно начала переходить установленные им границы, он почему-то меня не останавливал. Его тело обдавало меня холодом сквозь тонкое одеяло, но я податливо прижималась к нему.
Остановился он внезапно, отстранив меня нежными, но твердыми руками. Я рухнула на подушку, тяжело дыша. Голова у меня кружилась. Просыпались какие-то смутные, неясные воспоминания.
Извини, произнес он, тоже ловя ртом воздух. Мы перешли черту.
А я вот не возражаю, выдохнула я.
Он нахмурился.
Постарайся заснуть, Белла.
Нет, я хочу, чтобы ты меня еще поцеловал.
Ты переоцениваешь мой самоконтроль.
А что тебя больше влечет: моя кровь или мое тело? поинтересовалась я.
И то, и другое. Он невольно улыбнулся, но тут же снова посерьезнел. Ладно, перестань испытывать судьбу и лучше спи, хорошо?
Ладно, согласилась я, прижимаясь к нему. Я и вправду вымоталась. День во многих смыслах выдался долгим, но закончился как-то безрадостно. Завтра может случиться что-нибудь похуже. Но я отмела глупые страхи: что может быть хуже сегодняшнего? Явно шок на меня действует.
Стараясь проделать это незаметно, я прижала больную руку к его плечу, чтобы прохладная кожа уняла жжение. Мне сразу стало лучше. Я уже почти спала, когда поняла, что мне напомнил его поцелуй: прошлую весну, когда ему пришлось оставить меня, чтобы сбить Джеймса с моего следа. Эдвард тогда поцеловал меня на прощание, не зная, когда мы снова увидимся если вообще увидимся. Сегодня поцелуй тоже был с каким-то обреченным надрывом, и я не понимала почему. Я вздрогнула и провалилась в забытье, словно мне уже снился кошмар.