Иногда я боюсь касаться тебя. Боюсь тебе навредить, проговорил глухо. Снова окинул взглядом ее тело. Отвел глаза. Ты даже не представляешь он мотнул головой, словно был не в силах сказать то, что хотел. Меня накрывает. Стоит мне подумать о том, чтобы дотронуться до тебя Даже если я сделаю просто шаг к тебе Я начинаю терять контроль.
Он встал, отвернулся к окну.
Она молча смотрела на его застывшую спину.
Любовь стала еще сильнее. Сковала ее ножами. Не давала вздохнуть.
Как можно любить так сильно?
Она поняла, что тоже боится коснуться его. И чем сильнее хочет, тем более невозможным ей это кажется.
Ты не навредишь мне, произнесла с дрожью в голосе. Дима, я хочу тебя, призналась. Впервые.
Дима оперся кулаком о стекло. Глядя на его спину, она так ждала, что же он скажет в ответ.
Красный, произнес он, наконец. Стоп-слово. Думаю, ты в курсе.
Ульяна вмиг разучилась дышать.
«Не может быть Просто не»
Ее обожгли эти слова.
Он не поворачивался к ней. Словно давая возможность при желании уйти. Но она не шевелилась. Просто стояла, отдавшись ощущениям того, как ее желание переплетается с болью, которая бьется глубоко внутри.
Дима повернулся, но лишь в профиль, чтобы видеть ее боковым зрением.
Я не собираюсь причинять тебе боль, произнес он, словно выдирая из себя слова. Но хочу быть уверен, что ты остановишь меня, как только захочешь остановить.
Его манящий голос. Негромкий. Проникающий в каждую ее клетку. Он останавливал ее мысли. Останавливал время. Будто сам этот голос становился окутывающей реальностью для нее. Началом и концом всего. Эпохой ее животрепещущей жизни.
Она ведь до него не жила. До их разговоров не жила. И стоп-слово «красный» станет для нее «старт-словом» нового уровня их откровенности.
Его напряженная спина, сильные руки, высокий рост Она смотрела на все это и не понимала, как это она, всего лишь она, может обладать этим всем сейчас. Все в нем было квинтэссенцией всех ее желаний.
Стоп-слово
Ведь этого он о ней еще не знает. И никогда бы не узнал.
Она скрывала это всегда. От всех. И долго пыталась скрывать от самой себя.
То, что она
Послушный взгляд. Завязанные глаза. Следы веревок на запястьях
«Так нельзя».
Он словно забрался в ее голову, в самый тайный темный угол, нашел там прочно спрятанную шкатулку с кодовым замком и взломал его, открыл этот черный ящик ее желаний и выпустил их на волю. Но выдал за свои.
Сможет ли она однажды признаться ему?
Красный. Да. Теперь я знаю, прошептала.
Дима повернулся к ней. Посмотрел испытующе. Словно пытался разглядеть за ее испугом настоящую правду. Вдруг взгляд его изменился. Стал жестким, и, казалось, даже обвиняющим.
Иди в спальню. И жди меня там, приказал он властно.
Она растерянно смотрела на его ставшее вдруг таким чужим лицо, на его большое сильное тело, замершее в выжидательной позе у окна. Не признаваясь себе в том, что ей становится страшно, она резко развернулась и вышла из кухни.
Всю ее пронизывали молнии. Желание оказаться в его сильных руках переплеталось с безотчетным страхом. Что, если, согласившись, она покажется ему легкодоступной и вызовет в нем лишь похоть, закрыв дорогу к проявлениям глубоких чувств? Новое откровение Димы стало новой точкой отсчета всему между ними. И новой, окрашенной в другой цвет, болью.
Боль. Он ведь сказал, что не причинит ей ее. Но само то, что он заговорил с ней об этом, уже выглядело как предупреждение.
Ульяну била дрожь.
Войдя в спальню, она замерла при виде расстеленной кровати. Ведь у аккуратиста Димы такого никогда не бывало.
«Как предусмотрительно».