Где ты? Брось всё, проследи за мальчиком с хромой овчаркой, узнай, где живет и жди.
Ещё пять минут прошли в ожидании, после чего Лада доложила:
Дом напротив вас. Подождите, он вышел без собаки, следую за ним. Сворачивает к дороге в сторону метро. Иду следом.
Только не упусти! прокричал Гринёв и двинулся вперед. Свирский не отставал ни на шаг.
Одинокий прохожий укрылся от ветра и пытался прикурить под навесом небольшого магазина, единственного работающего допоздна. Подошёл мальчик и вежливо попросил купить две пачки сигарет «Прима». Для дедушки.
Хорошо, только зайдём вместе, нехотя согласился мужчина.
На выходе они столкнулись со Свирским и Гринёвым. Мальчик ещё не успел спрятать сигареты в карман и хотел рвануть в сторону, но Гринёв осторожно придержал его за плечи.
Я не курю, это для дедушки, правду говорю, захныкал тот и сделал попытку выкрутиться из рук.
И одежда, и выражение лица мальчика не оставляли сомнений в том, что его дедушка курил бы сигареты совершенно другой марки и точно не посылал за ними внука.
Тебя как зовут?
Паша.
Паша, мы вместе с тобой отнесем сигареты дедушке.
Двери квартиры отворила пожилая женщина. Свернутые в «ракушку» волосы отливали серебром.
Ба, это к дедушке, буркнул Паша, и увел собаку из прихожей вглубь квартиры.
Женщина рассмотрела гостей и улыбнулась:
Раздевайтесь, проходите. Сегодня Святой Вечер, уже пора за стол.
От неё веяло теплом и уютом.
Мы ненадолго, нужно кое-что выяснить, ответил Гринёв.
А когда в коридоре возник Михеев, они с Ладой замерли и потеряли дар речи. Свирский бросился к другу и крепко обнял:
Ты жив, здоров, слава Богу. Чароит мы нашли. Всё на месте, не переживай.
Видно было, друзья так обрадовались встрече, что не замечали никого вокруг. Свирский гладил по плечу Михеева, тот молча вздыхал.
Лада взглянула на Гринёва, тот пожал плечами, ему стало неловко, что подозревал Свирского. Он помог Ладе снять пуховик, чтобы скрыть замешательство, да и тоже обрадовался возможности побыть в тепле. Из кухни доносились на редкость приятные запахи, так что лучше не торопить события, будет время обо всём поговорить.
В гостиной ёлка, похожая на живую больше, чем настоящая, переливалась разноцветными лампочками и отбрасывала блики на потолок и стены. Внимание гостей сосредоточилось не на ёлке, а на столе, накрытом к ужину, где хозяйка успела поставить дополнительные тарелки с приборами. Все с удовольствием разместились и на время забыли о разговорах. Немного погодя Гринёв заметил, как Паша смотрел на Михеева, это нельзя было назвать ничем иным, кроме обожания. Мальчик поймал его взгляд и заговорил сам:
Я гулял с Диком, а там дед Серёжа, то есть, Сергей Александрович. Там же, где вы были, на скамейке. Я его зову, он не отвечает. Тогда подошёл Дик и положил голову ему на колени. Сергей Александрович стал гладить Дика, говорить, что не знает, куда идти и замёрз. Я позвал бабушку, и мы привели его домой.
К вечеру у него поднялась температура, добавила бабушка, он не мог вспомнить, как оказался здесь. Память скоро вернётся, это от удара по голове. Пашенька всё время был рядом, Сергей Александрович рассказывал про какую-то мраморную гору.
Она не какая-то, а самая настоящая. Я, когда вырасту, тоже стану геологом и поеду в Якутию. В долине реки Токко белый мрамор лучше, чем в Италии. Это место так и называется, Мраморная гора, заявил Паша.
Так это будущий геолог оборвал по всему району объявления о розыске Сергея Александровича, поэтому его и не могли найти, высказал догадку Гринёв.
В этот миг окно комнаты осветилось яркими огнями, вспышки от фейерверка повторялись снова и снова. Всех, кто собрался за столом, охватило чувство, которое бывает только в детстве, когда ждёшь праздника, а он приходит и сбывается всё, о чём боялся загадать, потому что не до конца верил в рождественское чудо.
Елена Фили.
Холодное блюдо
Уже вторые сутки перед Рождеством валил снег. Издавна у православных это считалось хорошей приметой снегопад в Рождественскую ночь. Обилие снега предвещало достаток в доме и хороший урожай.
Вот тебе и добрый знак к Рождеству, значит, в огороде все вырастет. А вот если снег кончится, и ударит мороз? утаптывая разношенными валенками снежную кашу вокруг облюбованной елочки, ехидничала одна из двух женщин, пришедших в это утро в лес, все? Помрем с голодухи?
Мороз это тоже добрый знак. Значит, в семьях будет любовь, вторая женщина сдвинула пуховый платок на плечи, скинула вязаные перчатки в стоящие рядом санки и, примерившись, рубанула топором по стволу елочки, потом еще раз, и еще. Та жалобно вздрогнула и ненадолго замерла, прежде чем упасть. Вдруг из глубины леса раздался еле различимый стон. Женщины переглянулись. Та, которая рубила елку, взяла наперевес топор, вторая, оглянувшись вокруг, нашла и вытащила из-под снега короткую толстую корягу. Стон повторился. Женщины схватились за руки и пошли на звук.
***
Накануне Рождественской ночи две тысячи седьмого года никто в подмосковной деревне «Раздолье» не спал. Да и попробуй усни, когда со всех сторон от дома к дому неслось: «Доставайте сундучки, подавайте пятачки, дайте нам конфетку, а можно и монетку!» Крики, хохот и звук взрываемых петард сопровождались звуком отворяемых дверей, и в зависимости от нрава хозяев, дополнялись добрыми словами или, наоборот, руганью. По улицам плыл вкусный запах жареного на мангале мяса кто-то, не дождавшись положенной «первой звезды», уже начинал праздновать.
Во всех домах радостно светились окна, и только в одном, последнем по улице, за которым начинался лес, было темно. Лишь одинокая свеча еле тлела на первом этаже, словно призывая на помощь ангелов.
Туда сейчас и направлялась толпа из молодежи и детей, одетая в разношерстные смешные костюмы, с котомками и корзинками для подношений.
Открывай, хозяйка! послышались выкрики, и следом высокий женский голос затянул колядку:
Поздравляем с Рождеством, мы пришли сюда с добром, вы подайте нам немножко, пирожочка на дорожку
Дверь отворилась и к воротам вышла худая женщина в накинутом на плечи полушубке, в вязаных носках на ногах, всунутых в галоши.
Держите, женщина выставила корзину, прикрытую белым вышитым полотенчиком, от которой исходил запах жареного теста, варенья и ванили. Полотенчико она убрала, а корзину сразу подхватили несколько рук.
И денежку еще возьмите, в подставленную с готовностью котомку посыпалась мелочь из детской копилки, а женщина непонятно добавила, шестое.
А Тимофей на каникулы не приедет? казалось бы, невинный вопрос заставил закаменеть только что радушно улыбающееся лицо.
В больнице он. Не приедет.
Ворота сердито захлопнулись, толпа понеслась на следующую улицу, а женщина тяжело шаркая по выложенной плиткой, чисто подметенной дорожке прошла к дому. Но не успела закрыть дверь, как в ворота снова постучали.
Тетка Катер-рина, отвор-ряй, дело есть!
Катерина снова дошла до ворот и распахнула калитку. У ворот стояли двое: один районный участковый Илья молодой парень, живущий здесь, в поселке, за картавость и раннюю лысину прозванный деревенскими жителями Ильичом. Второго Катерина не признала. Выше среднего роста, весь какой-то кряжистый, квадратный, одетый по-городскому дубленка хоть и теплая, подбитая мехом, да короткая, шапка вязаная, и ботинки вместо полусапог.
Что еще за дело? В Рождество? Катерина тревожно улыбнулась, отчего мелкие морщинки расползлись вокруг глаз.
Сосед твой исчез, вот ищем, опр-рашиваем всех, кто видел его вчер-ра или сегодня, Ильич томился у ворот и тоскливо смотрел вслед молодежи, звонко хохочущей на дороге.