Я боялась, что с уходом Тима моя жизнь снова станет пресной, а это для меня обозначало только одно снова путь к забвению, желание вычеркнуть то, что не нравится из жизни. Всё вычеркнуть. Но мои мысли о выписке Тима были не только эгоистичны. Я знала, что практически всегда пациенты возвращаются. С одной стороны, это радовало меня, с другой мысль о том, что парень продолжит реализацию их плана, ввергала меня в ужас.
В день отъезда провожать Тима вышел весь персонал и некоторые пациенты. Было то самое редкое ощущение праздника, когда немного грустно, но все же счастливо. Все говорили общие фразы, желали светлого будущего. Валерия сияла от счастья. Она привезла огромный торт, который вручила директору, чмокнула в щеку лечащего врача, чем явно вогнала его в краску. Она даже меня нежно обняла и тихонько шепнула на ухо: «Спасибо». Не знаю, что ей рассказывал про меня Тим, но, видимо, что-то хорошее.
Не возвращайся, это единственное, что я смогла выдавить из себя, когда он подошел ко мне.
Как же ты тут без меня? попытался отшутиться он. Я ничего не ответила, глаза щипало.
Я долго смотрела вслед черной машине и не могла понять: хочу я увидеть ее вновь или нет.
После обеда Макс принес мне кусочек торта. Я сидела на берегу пруда и кормила уток. Торта мне не хотелось.
Как думаешь: он вернется? спросил Макс.
Я пожала плечами в своей обычной манере.
Почему ты не говоришь со мной? С ним ты говорила! в его словах чувствовалась легкая обида. Обычно я не реагирую на выпады, но у меня было мерзкое настроение.
Потому что с тобой не о чем говорить.
Я отвернулась и продолжила кормить уток. Поругаться с Максом, это было последнее, чего мне не хватало сегодня, я постаралась успокоиться. Если бы я видела в этот момент Макса: выражение одновременно удивления и непонимания на его лице, наверное, заставило бы меня задуматься, но я кормила уток.
А можно узнать, раз уж мы начали беседу, после небольшой паузы осторожно продолжил он, ты слышала новости?
Какие еще новости?
Директор хочет отправить некоторых пациентов на море. Своего рода, поощрение за хорошее поведение, усмехнулся он.
Одних?
Нет, конечно. В сопровождении нескольких врачей.
А наш док едет?
Наверное. Ты бы хотела?
Что хотела: поехать или чтоб он поехал?
И то и другое.
Нет. Да.
Я бы тоже хотел, мечтательно произнес Макс. Море, солнце, отдохнуть бы немного. Почему ты не хочешь на море?
Не умею плавать.
Можно и не умея плавать, хорошо там провести время. Например, дайвингом заняться. Тебе же рассказывал Тим, как круто погрузиться и увидеть всяких морских обитателей. Это как иной мир! Максу явно очень хотелось поехать, и в этом не было ничего плохого. Скорее это было нормально и объяснимо. В другой ситуации я бы поддержала его, но упоминание о Тиме было лишним.
Да, он рассказывал мне о том, как погружаясь, ты всегда над собой видишь солнце сквозь толщу воды, о том, как манит темная глубина, о том, что ты сам решаешь наверх или вниз. Сам, понимаешь? я бросила целый кусок хлеба уткам, так и не докрошив его, и поспешила уйти от Макса. Он не пытался остановить.
***
День первый, день второй, день третий, день двадцать второй Каждый последующий день был похож на предыдущий. С Максом мы больше не говорили, он старался не попадаться мне на глаза, только в вечер накануне отъезда (да, его мечта сбылась, наш док отправился на отдых с пятью пациентами, среди которых был и Макс) он пришел ко мне, чтобы оставить личный телефон дока для связи. Пациентам такого не полагалось, но Макс волновался, что ни его, ни дока не будет две недели, и мало ли что может случиться. Ему так было спокойнее, а мне все равно.
Лето стояло жаркое и сухое. После завтрака я обычно возилась в саду. Цветам в такую погоду особенно трудно. Спрятаться в кондиционированной прохладной комнате они могли только один раз в своей жизни перед смертью. Еще в начале лета я и еще трое пациентов поделили часть парка и занимались каждый своей территорией, не мешая друг другу. Двое уехали на море, и объем работ возрос, что ни меня, ни оставшегося садовода-любителя не пугало, но заставляло с самого раннего утра надевать шляпу, вооружаться тачкой с инструментами и проводить в парке максимально возможное время до полуденной жары.
Раньше я не любила возиться с цветами, мне казалось это пустой тратой времени. Наверное, любовь у нас была взаимна, потому что все мои цветы гибли. Но в этом году то ли растениям деваться было некуда, то ли я стала более внимательна, но мы пришли к консенсусу, и моя часть парка была прекрасна.
Диана, простите, что отвлекаю, от неожиданности я выронила лопатку, которой окучивала капризный цветок. После резкого подъема с колен, перед глазами замелькали звездочки, и я не сразу рассмотрела человека.
Длинный белоснежный сарафан, небрежно растрепанная косичка, серебряная тонкая цепочка на запястье. Гостья смотрелась неземным существом в этом мире.
Простите, не хотела вас отвлекать, повторилась Валерия. Я знаю, что вы подружились с братом, когда он здесь лечился. Она говорила тихо и грустно, как будто не хотела, чтоб нас кто-то услышал. Только поэтому я решилась к вам обратиться.
Что-то с Тимом? мне не нравилось что она здесь: в моем парке, в моей части парка, в моем мире. Мне не нравилось, что она без Тима. Зачем она пришла?
К сожалению, да, Лера отвела взгляд. Какие красивые у вас цветы.
Что с ним? она мне не нравилась.
Я привезла его вчера вечером, вздохнула она. Вы не знали?
Нет.
Он сейчас в палате индивидуальной терапии. Он говорил, что вы его предупреждали о зависимости, поверьте, я не хотела
Нет, как раз вы и хотели, перебила я. Тим вам в рот заглядывает, все для вас готов сделать, а вы этим пользуетесь. Думаете, я поверила, что все это было его замыслом? Ему всего тринадцать лет! Господи! Да он все сделает, если правильно ему преподнести, еще и поверит, что сам придумал!
Диана, ему не всего тринадцать лет, ему уже тринадцать лет, Валерия, казалось, была готова к моим нападкам, и вы много не знаете.
Может, я многое и не знаю, но я знаю, что вы не должны были допустить этой ситуации.
Поймите, человеческие отношения сложнее понятия «хороший парень, с которым можно поболтать обо всем», мне казалось, что я вижу другую Леру. Именно тогда я поняла: жизнь Тима, прописана его сестрой, ее стремлениями и желаниями. Я знаю, что брат вам доверял.
Почему вы говорите в прошедшем времени? Валерия, вы его уже похоронили? Он уже отработал свою роль? я чувствовала собственное бессилие, и это злило меня.
Не придирайтесь, Диана, я не враг, несмотря на её дружелюбный тон, было ясно: каждая останется при своем. Брат вам доверяет. Надеюсь, вы поможете ему, хотя это будет трудно. Он не управляем.
Видимо, трудный возраст, ехидно заметила я.
Знаете, и это тоже, Лера была невозмутима. Постарайтесь, Диана, мне кажется, это будет полезным и для вас. Вы же ждали его возвращения, не так ли? я потеряла дар речи. Девушка неспешно развернулась и собралась уходить, но тут ее внимание привлек недавно распустившийся цветок садовой ромашки. Девушка без промедления сорвала его, прекрасные цветы. Диана, вы умеете ухаживать, не оборачиваясь, сказала Лера и покинула меня.
Что это было? Может, мне напекло голову, и все привиделось? Я посмотрела на сломленный стебель нет, не привиделось.
Если Тима поместили в палату индивидуальной терапии, то дело плохо. Надо найти Макса и попытаться попасть к Тиму. Да, без Макса меня к нему пропустят. Надо понять, что значит «не управляем»: если просто не хочет лечиться, это одно, если же не понимает, что происходит, это хуже. Все эти мысли сменялись в моей голове, пока я лихорадочно собирала инвентарь и бежала с тележкой на участок Артура единственного оставшегося садовода-любителя.