Сменив его в кабине, Иннокентий тщательно притянул и так держал одной рукой толсто-остекленную
дверь; другой же рукой, подрагивающей, не стягивая замши, опустил монету и набрал номер.
После нескольких долгих гудков трубку сняли.
- Это секретариат? - он старался изменять голос.
- Да.
- Прошу срочно соединить меня с послом.
- Посла вызвать нельзя, - очень чисто по-русски ответили ему. - А вы по какому вопросу?
- Тогда - поверенного в делах! Или военного атташе! Прошу не медлить!
На том конце думали. Иннокентий загадал: откажут - пусть так и будет, второй раз не пробовать.
- Хорошо, соединяю с атташе.
Переключали.
За зеркальным стеклом, чуть поодаль от ряда кабин, неслись, торопились, обгоняли. Кто-то откатился сюда и нетерпеливо стал в очередь к
кабине Иннокентия.
С очень сильным акцентом, голосом сытым, ленивым, в трубку сказали:
- Слушают вас. Что ви хотел?
- Господин военный атташе? - резко спросил Иннокентий.
- Йес, авиэйшн, - проронили с того конца.
Что оставалось? Экраня рукою в трубку, сниженным голосом, но решительно, Иннокентий внушал:
- Господин авиационный атташе! Прошу вас, запишите и срочно передайте послу...
- Ждите момент, - неторопливо отвечали ему. - Я позову переводчик.
- Я не могу ждать! - кипел Иннокентий. (Уж он не удерживался изменять голос!) - И я не буду разговаривать с советскими людьми! Не бросайте
трубку! Речь идет о судьбе вашей страны! И не только! Слушайте: на этих днях в Нью-Йорке советский агент Георгий Коваль получит в магазине
радиодеталей по адресу...
- Я вас плехо понимал, - спокойно возразил атташе. Он сидел, конечно, на мягком диване, и за ним никто не гнался. Женский оживленный говор
слышался отдаленно в комнате. - Звоните в посольство оф Кэнеда, там хорошо понимают рюсски.
Под ногами Иннокентия горел пол будки, и трубка черная с тяжелой стальной цепью плавилась в руке. Но единственное иностранное слово могло
его погубить!
- Слушайте! Слушайте! - в отчаянии восклицал он. - На днях советский агент Коваль получит важные технологические детали производства
атомной бомбы в радиомагазине ...
- Как? Какой авеню? - удивился атташе и задумался. - А откуда я знаю, что ви говорить правду?
- А вы понимаете, чем я рискую? - хлестал Иннокентий.
Кажется, стучали сзади в стекло.
Атташе молчал, может быть затянулся сигаретой.
- Атомная бомба? - недоверчиво повторил он. - А кто такой ви?
Назовите ваш фамилия.
В трубке глухо щелкнуло, и наступило ватное молчание, без шорохов и гудков.
Линию разорвали.
2
Есть такие учреждения, где натыкаешься на темновато-багровый фонарик у двери: "Служебный". Или, поновей, важную зеркальную табличку: "Вход
посторонним категорически воспрещен". А то и грозный вахтер сидит за столиком, проверяет пропуска. И за недоступной дверью рисуется, как все
запретное, невесть что.
А там - такой же простой коридор, может почище.