Один день Ивана Денисовича - Солженицын Александр

Впять часов утра,как всегда, пробило подъем-- молотком об рельс у

штабного барака.Перерывистыйзвон слабо прошел сквозь стекла, намерзшие в

два пальца, искоро затих: холодно было,и надзирателюнеохота была долго

рукой махать.

Звон утих, а за окном все так же, как и среди ночи, когда Шухов вставал

к параше, былатьма и тьма, да попадало в окно три желтых фонаря: два -- на

зоне, один -- внутри лагеря.

И баракачто-то не шли отпирать, и не слыхатьбыло, чтобыдневальные

брали бочку парашную на палки -- выносить.

Шухов никогда не просыпал подъема, всегда вставал по нему -- до развода

было часаполтора времени своего, не казенного, и кто знает лагерную жизнь,

всегда можетподработать:шитькому-нибудь изстарой подкладки чехолна

рукавички; богатому бригаднику подать сухие валенки прямо на койку, чтоб ему

босикомне топтаться вкругкучи, невыбирать; или пробежать по каптеркам,

гдекомунадоуслужить, подместиилиподнестичто-нибудь; илиидтив

столовую собирать миски со столов и сносить их горками в посудомойку -- тоже

накормят, но там охотников много, отбою нет,а главное --если в миске что

осталось, не удержишься, начнешь миски лизать. А Шуховукрепкозапомнились

словаего первого бригадира КузЈмина -- старый быллагерный волк,сидел к

девятьсотсороктретьемугодууже двенадцатьлетисвоему пополнению,

привезенному с фронта, как-то на голой просеке у костра сказал:

-- Здесь, ребята, закон -- тайга.Нолюди и здесь живут. В лагере вот

кто подыхает: кто миски лижет, кто на санчасть надеется да кто к куму1 ходит

стучать.

Насчет кума -- это, конечно,онзагнул. Те-то себя сберегают.Только

береженье их -- на чужой крови.

Всегда Шухов по подъему вставал,а сегодня не встал. Еще свечера ему

было не по себе, не то знобило, не то ломало. И ночью не угрелся. Сквозь сон

чудилось -- то вроде совсем заболел,то отходил маленько.Все не хотелось,

чтобы утро.

Но утро пришло своим чередом.

Даи где тут угреешься -- наокне наледи наметано, и настенах вдоль

стыка с потолком по всему бараку -- здоровый барак! -- паутинка белая. Иней.

Шухов не вставал.Онлежал на верхувагонки,сголовойнакрывшись

одеяломибушлатом, а в телогрейку,в один подвернутый рукав,сунувобе

ступни вместе. Онне видел, но по звукам все понимал, что делалось в бараке

и в ихбригадном углу. Вот, тяжелоступая по коридору,дневальные понесли

одну из восьмиведерных параш. Считается,инвалид, легкаяработа, ану-ка,

поди вынеси, не пролья! Вот в 75-й бригаде хлопнули об пол связку валенок из

сушилки. А вот -- и в нашей (и наша быласегодня очередьваленкисушить).

Бригадири помбригадир обуваются молча,а вагонка ихскрипит. Помбригадир

сейчас в хлеборезку пойдет, а бригадир -- в штабной барак, к нарядчикам.

Да не просто кнарядчикам, каккаждый день ходит, -- Шуховвспомнил:

сегодня судьба решается -- хотят их104-ю бригаду фугануть со строительства

мастерскихна новый объект "Соцбытгородок".