Молодой господин Джонс, сказал он и указал рукой на на это самое
Но это вроде ваша обязанность, разве нет? сказал я.
В чрезвычайных обстоятельствах. В том случае, если бы я нанялся к вам уборщицей, я выполнял бы ее регулярно. Но для вас я не уборщица. И он протянул мне рулон бумажных полотенец и пластиковый пакет.
У нас обычно мама
И ваша матушка тоже не уборщица, сказал Дворецкий.
А я, значит, уборщица?
В таких случаях да, сказал Дворецкий.
Я взял рулон бумажных полотенец и пластиковый пакет.
Опустился на колени.
Мерзкое занятие.
Когда я разделался с этим делом, Дворецкий протянул мне поводок Неда.
На улице дождь, сказал я.
Дворецкий пошел в прихожую, вернулся со своим зонтом спутниковой тарелкой и протянул его мне.
Обычно я не выгуливаю Неда сразу после школы, сказал я. Люблю немножко поваляться.
А вот и наглядное подтверждение у Неда отвис живот. Но есть и прекрасная новость: дисциплина поможет изменить привычки.
Ну ма-ам сказал я.
Просто обойдешь вокруг квартала, сказала она.
Вокруг квартала? переспросил я. Пока дойду обратно, насквозь промокну.
Энни захихикала.
А мисс Энн тем временем успеет позаниматься фортепиано, сказал Дворецкий.
Я больше не беру уроки музыки, сказала она.
Этот пробел в образовании мы вы и я восполним.
Энни стало не до хихиканья.
Это несправедливо, сказал я.
Ваше возражение не относится к делу, сказал Дворецкий.
В смысле?
Призывы обойтись с ними справедливо беспрерывное, но не пробуждающее сочувствия нытье тех, кто живет при республиканском строе. Мы же, монархисты, отдаем себе отчет, что самое лучшее взяться за дело, которое надлежит сделать. Итак, молодой господин Джонс, возьмитесь за дело.
Я пошел выгуливать Неда.
Австралийская тропическая гроза а она весь день то утихала, то опять устраивала ливень, гром и молнию выждала, пока мы выйдем, и снова обдала нас водой, подобравшись сбоку. Я даже не пытался загораживаться зонтом спутниковой тарелкой. Думал, Нед сразу запросится домой, так что погуляем минутку и назад. Но он не стал проситься домой.
Нед наслаждался. Бегал по лужам а они были ему по брюхо; уши у него развевались на ветру, глаза он прижмурил, нос вскинул кверху; и он налил на азалии перед домом Кечумов, и на рододендроны перед домом Бриггсов, и на живую изгородь из падуба перед домом Роккаслов, и на петунии перед домом Кертджи, а потом накакал у ворот Билли Кольта я рассудил, что так этому дураку Билли Кольту и надо, он же слил всем новость про Дворецкого; а потом Нед еще раз сделал свои дела в лилейниках у другого столба ворот Билли Кольта, а потом мы пошли домой, потому что уже слегка продрогли, да и из Неда столько вылилось и вывалилось, что вряд ли внутри что-то оставалось.
А когда мы пришли домой, на кухне было фантастически тепло. Для Неда на полу уже был постелен тряпичный коврик, а меня ждало махровое полотенце, и Дворецкий велел мне пойти наверх, переодеться в сухое и сразу же спуститься. Я сделал, как было велено, и, вернувшись на кухню, увидел на столе только что испеченное печенье с шоколадными крошками и кружку. Из кружки шел пар.
Что это? спросил я.
Чай с молоком и сахаром, сказал Дворецкий.
Я чая не пью.
Молодой господин Джонс, все цивилизованные люди пьют чай.
Ну, тогда, видимо, я не цивилизованный.
Это утверждение роднит вас с викингами, гуннами, пестрыми ордами варваров и всевозможными бродячими разбойниками. Я позволил себе вольность положить больше сахара, чем можно было бы ожидать в норме.
Я отхлебнул немножко. И еще немножко. Очень даже ничего.
Отстой, сказал я.
Дворецкий вздохнул. Разве обязательно вновь и вновь афишировать, что вы во всем американец?
А знаете, я вроде бы в этом кой-чего понимаю: я ведь помню, кто я, но если я ошибаюсь, вы так мне и говорите, сказал я. Мы же в Америке, так? В смысле, мне и полагается быть американцем, так?
Дворецкий снова вздохнул. Полагаю, молодой господин Джонс, нам будет необходимо прийти к компромиссу.
«Вот-вот», подумал я.
4
Поворот вслепую
Когда бетсмены, совершив перебежку, касаются битами земли и бросаются бежать обратно, бетсмен, оказавшийся лицом к той части поля, куда был отбит мяч, должен прикинуть, успеют ли он и второй бетсмен совершить еще одну перебежку до того, как мяч вернут в игру. Если бетсмен оборачивается лицом к противоположной стороне поля, то есть «поворачивается вслепую», а это опасная привычка, он не увидит, какая ситуация на поле, и при попытке совершить перебежку может выбыть из игры. Поворот вслепую дело рискованное.
Я решил поднять восстание. Сами понимаете, подтирать собачью блевотину, чуть не утонуть из-за австралийской тропической грозы, пить чай с молоком и сахаром ну и пусть я выпил всю кружку, не в этом дело! не говоря уже про сорок пять минут на задачи мистера Баркеса. Мне пришлось их решать, когда Энни разделалась со своим дурацким Шопеном, решать сорок пять минут полагалось тридцать, но Дворецкий вздумал, что я должен показать: мне все задачки по зубам. И это я еще молчу, что он заставил меня четыре раза четыре! переделывать сочинение для миссис Хокнет («Расскажите в одном абзаце об одном из мест, где вы побывали этим летом») и что мне пришлось проверять с Эмили ее домашку примеры на сложение, а ведь у меня во втором классе никто никогда дома примеры на сложение не проверял, а потом, перед ужином, пришлось еще раз выгулять Неда вокруг квартала, всю свою промокшую одежду самому отнести к стиралке и учиться самостоятельно ее стирать и после всего этого еще и вытирать посуду Дворецкий мыл, я вытирал, а когда он уже уходил, то взял с меня обещание еще раз выгулять Неда и переложить выстиранное в сушилку, а потом вынуть и аккуратно сложить. «И нижнее белье тоже, молодой господин Джонс».
Понимаете? Аккуратно сложить дурацкое нижнее белье!
Не многовато ли взвалили на одного человека?
И я решил поднять восстание.
Но восстание не обязательно должно бросаться в глаза. В смысле, оно может начаться с мелочей. С чего-нибудь, что британский тиран едва ли заметит. Главное расшатать иго тирании.
Именно так победила наша Американская революция, и помните: тогда все началось с пригоршни чая.
Итак, на следующее утро, когда в четверть восьмого Дворецкий позвонил в нашу дверь, я открыл дверь и весь разулыбался. И сказал:
Доброе утро.
Дворецкий кивнул.
Доброе утро, молодой господин Джонс.
И вошел в прихожую.
Мама наверху с девчонками, сказал я.
Тогда я займусь завтраками в школу и чаем.
Ничего против не имею, сказал я.
И, когда он закончил с завтраками, на кухонном столе появились четыре пакета с аккуратными надписями: «Молодой господин Джонс», «Мисс Энн», «Мисс Шарлотта», «Мисс Эмили». И четыре кружки сладкого чая с молоком. Энни, Шарли и Эмили выпили его как миленькие.
А ты будешь чай? спросила Эмили.
Нет.
Можно я твой выпью?
Нельзя, сказал я.
Можно я его Неду отдам?
Эмили, не трогай мой чай.
Она показала мне язык.
Я тоже показал ей язык.
Когда мы уже собирались выходить, со второго этажа спустилась мама. Как же я вам благодарна.
Не стоит благодарности, мадам.
Вы не обязаны называть меня «мадам».
Он посмотрел на нее пристально.
«Мадам» и только «мадам», верно? спросила она.
Да, мадам.
А мне как вас называть? спросил я.
Мама и Дворецкий обернулись ко мне.
Мистер Боулз-Фицпатрик, сказала мама.
Мистер Боулз-Фицпатрик?
Да, молодой господин Джонс. Мистер Боулз-Фицпатрик. А теперь, если дамы готовы
Боулз-Фицпатрик?
Дворецкий помедлил и испустил долгий вздох.
Ваша нация пока совсем молода, не так ли? И пока не слишком отчетливо чувствует, что такое преемственность времен.
Боулз-Фицпатрик? повторил я.
Новый вздох.
Задолго до того, как сформировалась ваша американская нация, Боулз-Фицпатрики гибли на войне Алой и Белой розы, а как минимум один участвовал вместе с Нельсоном в битве при Абукире. Если говорить о героях, павших в сравнительно недавние времена, то один Боулз-Фицпатрик погиб на Первой мировой войне, в окопах Фландрии, а другой на Второй мировой войне, на борту эсминца, сопровождавшего американские торговые суда. Возможно, от вашего внимания не укрылось, что мы, Боулз-Фицпатрики, люди воинственные, привычные к битвам. Будьте начеку, молодой господин Джонс. А теперь, дамы