Мы все, прихватив рюкзаки и пакеты с завтраками, побежали к Баклажану, держа над собой зонты (Дворецкий купил четыре новых, все черные).
Ну ладно, пускай он привычен к битвам и все такое. Но и я могу привыкнуть. Как-никак мой отец офицер армии США. Капитан.
И поэтому я оставил свой завтрак на кухонном столе. И свой сладкий чай с молоком тоже.
Восстания начинаются с мелочей.
Пока мы ехали в школу, Дворецкий мистер Боулз-Фицпатрик даже не заметил, что моего пакета с завтраком не хватает. И, когда я вылез из машины, тоже не заметил. «Принимайте обдуманные решения и помните, кто вы». И даже когда я помахал рукой и пошел к школе, не заметил.
А когда миссис Хокнет спросила, где мой завтрак, я сказал: «Дома забыл, но со мной поделится Билли Кольт, потому что за вчерашнее с него причитается».
Ничего с меня за вчерашнее не причитается, сказал Билли Кольт.
Причитается. За вчерашнее.
Это насчет твоего дворецкого? спросил он.
Хочешь, я ему передам, что ты назвал его серийным убийцей?
Серийным убийцей я его не называл. Сказал только, что он на серийного убийцу похож.
Думаешь, серийный убийца станет в тонкостях твоих слов разбираться?
И Билли Кольт сказал, что поделится со мной. А потом мы переключились на сочинения, и миссис Хокнет пробежала их все своим учительским взглядом, острым, как лазер, и выбрала три, чтобы прочитать вслух всему классу. И едва она сказала, что прочитает их вслух, я догадался, что она прочтет мое, ведь Дворецкий заставил меня переделывать сочинение четыре раза помните? а кто еще из шестиклассников стал бы переделывать? И она прочла сочинение Патти Троубридж про ферму амишей[8] в Пенсильвании, и сочинение Дженнифер Уошбёрн про Чикагский Аквариум, а потом прочитала о том, как я был в парке Свободы[9] в Нью-Йорке, и было туманно, сыро и холодно, и нам почти ничего не было видно, а потом с реки подул ветер, и туман вдруг развеялся, и мы увидели место, где раньше был Всемирный торговый центр, и ощущение было щемящее (это слово мне посоветовал Дворецкий).
Наверно, теперь вам понятно, что Дворецкий не серийный убийца: он-то в тонкостях слов разбирается.
Прекрасное выразительное описание с глубоким подтекстом, сказала миссис Хокнет.
Прекрасное выразительное описание с глубоким подтекстом, шепнул мне Билли Кольт: наверно, от досады, что ему придется поделиться завтраком.
Замолкни, сказал я.
А потом миссис Хокнет опять задала нам написать сочинение из одного абзаца на тему «Моя комната».
У вас один абзац, чтобы рассказать что-нибудь о себе. Причем рассказать не впрямую, а намеками, вкладывая в свои слова подтекст.
Ты все так выразительно описываешь с глубоким подтекстом, шепнул Билли Кольт.
Замолкни, сказал я. Всерьез предупреждаю.
Миссис Хокнет велела приступать к работе.
Из классной комнаты мы пошли на естествознание к миссис Врубель, где начали изучать ионы название занудное и тема действительно занудная, а потом на физкультуру, причем вся физкультура состояла в том, что Крозоска заставил нас вытащить со склада во двор все маты пусть проветрятся. Дешевая рабочая сила, ребята, сказал он. Дешевая рабочая сила. Мы не стали ныть, но только потому, что знали: волочь маты обратно будем не мы, а те, у кого физра сегодня седьмым уроком.
Но когда перетаскиваешь маты, недолго проголодаться, и, дожидаясь большой перемены, я надеялся только на то, что родители Билли Кольта на завтрак не поскупились.
А оказалось, это неважно.
В столовой все толпились вокруг одного стола, и кто-то, увидев нас, заорал: «Вон он идет!», и все обернулись на меня посмотреть. Можете вообразить, как это было странно жуть. Но тут все расступились, и я увидел, в чем штука.
Длинный стол был застелен с одного конца белой льняной скатертью. На белой льняной скатерти стояла фарфоровая тарелка, белая, с тонким золотым ободком. Справа от тарелки на белой льняной салфетке лежали нож и ложка. Слева две вилки. Чуть подальше была стеклянная мисочка с фруктовым ассорти, еще одна стеклянная мисочка с салатом и два маленьких графина с оливковым маслом и с уксусом. На тарелке лежала куриная грудка с гарниром из карликовой моркови и грибов. И с петрушкой. На другой белой фарфоровой тарелке дымящиеся гренки с чесноком. Тут же была бутылка газировки бери и наливай в уже приготовленный стакан со льдом. И фарфоровая чашка, а в чашке горячий сладкий чай с молоком. А перед всем этим белая табличка с замысловатой черной надписью «Молодой господин Картер Джонс».
Ни фига себе, сказал Билли Кольт. А можно ты завтра со мной поделишься?
Все, этот Дворецкий достал меня хуже геморроя. Намного хуже.
Я подумал, что мне и вправду надо быть начеку.
Что бы это ни значило.
5
Питч
Питч основная игровая площадка между калитками. Ее длина двадцать два ярда[10]. На питче должен происходить весь поединок между боулером и бетсменами.
В тот вечер мама сразу после ужина пошла спать, а я засел за сочинение «Моя комната»: объем один абзац, задача рассказать миссис Хокнет что-нибудь о себе не впрямую, а намеками.
К тому времени, когда Дворецкий помог Эмили прочесть сказку про зайку, который дом себе искал, и еще одну, про зайку в золотых туфельках, и две главы еще одной, про зайку по имени Эдвард, ну вы уже поняли принцип отбора, да? я усыпал весь пол скомканными листками, и Дворецкий увидел это из коридора, когда Шарли потащила его смотреть свои книжки. Я слышал за стеной их разговор. Дворецкий спросил: «Вам нравится Э. Несбит?», а Шарли переспросила: «Кто-кто?», а Дворецкий сказал: «Нам следует зайти в библиотеку. А теперь перейдем к умножению на одиннадцать и двенадцать» Когда с умножением на одиннадцать и двенадцать было покончено, теперь уже Энни потащила Дворецкого в свою комнату практиковаться в правописании слов, которые начинаются на «пр-», и Дворецкий, проходя по коридору, увидел горы скомканных листков и покачал головой.
Я слышал, как они занимались, и, когда Энни превосходно проявила себя в правописании практически всех английских слов на «пр-», Дворецкий предложил, чтобы теперь она сама, проверяя себя прилежно и прагматично, проработала список слов, и потом зашел в мою комнату, где из комков бумаги уже нагромоздился горный ландшафт.
Похоже, ваш прогресс прервался, сказал он.
Перестаньте, сказал я.
Виноват.
Он взял наугад скомканный листок, расправил.
Я в таких делах не силен, сказал я.
Дворецкий кивнул.
И вообще, кто задает на первой же неделе какую-то дурацкую домашку? Только в нашей дурацкой школе.
Дворецкий скомкал расправленный листок. Подобрал с пола другой, прочел, скомкал.
Кто задает? Учителя, старающиеся чему-то научить учеников, сказал он. Вам задали написать о выходках пестро разряженных персонажей, таких могущественных, что это просто нелепо?
Мне задали написать про мою комнату. Я пишу об этих постерах. И я показал на них рукой.
Дворецкий снова кивнул.
Для сочинения этот предмет куда пристойнее, чем завалы невыстиранной одежды, а их вы попозже устраните. Но ваши предложения пример пустословия. Если бы вы предпочли лаконичность и предваряли сказуемые чем-то похожим на подлежащее
Вы опять
Виноват. Позвольте спросить: возможно, вашу учительницу больше заинтересуют подробности, которые что-то говорят о вас самом, молодой господин Джонс?
Они самые. Мне задали описать, как моя комната что-то говорит обо мне.
И поэтому вы пишете о супергероях?
Угу.
В таком случае, сказал Дворецкий, вы, возможно, могли бы начать с этого.
И показал на фото моего отца, капитана Джексона Джонатана Джонса, на фоне американского флага.
Или с этого. И он показал на берет, который отец носил во время своей первой командировки в Ирак.