Затем приехавших провели в административное здание для прописки. Каждого уведомили, в каком бараке и в какой комнате он будет размещен и выдали продовольственные карточки для питания в местной столовой.
Пропустив в отведенную им комнату в бараке жену с сыном, Израэль вошел следом и остолбенел. Он не ожидал встретить в Германии такой коммунизм. В комнате стояли пять двухъярусных коек. «Получается, помещение рассчитано на три, в лучшем случае на две семьи, подумал он. Ладно, посмотрим, кого еще к нам подселят».
Еще раз здравствуйте! Давно не виделись, услышал он сзади веселый мужской голос и обернулся.
В дверном проеме стоял Володя, а за ним Марина соседи по автобусу.
Кто, кто в теремочке живет? пошутил Володя.
Мы, мышки-норушки, поддержал Израэль иронично.
Полевой мышкой его, конечно же, назвать, язык не поворачивался. Только крупной мышью и, причем домашней.
Пустите к себе жить? продолжил Володя с улыбкой.
Херцлихь вилькомэн (Добро пожаловать) в коммунистическое настоящее! ответил, усмехнувшись, Израэль.
А на меня прямо советской казармой пахнуло: двухэтажные койки и дверь без замка. Словом, заходи, кто хочешь и бери, что хочешь! подтвердил Володя, удивившись увиденному.
Придется на ночь привалить что-нибудь тяжелое к двери, чтобы не открывалась, согласился Израэль. Если никого больше не поселят, то придвинем кровать.
А уходя из комнаты, нужно будет обязательно брать все ценное с собой, заметила Тоня.
Да, администрация не несет ответственности за сохранность вещей, с иронией констатировал Израэль.
Пошутили? Теперь можно и поесть. Пойдемте на завтрак. Посмотрим, чем немцы кормят, предложил Володя.
Подойдя к столовой, они встали в хвост очереди, скрывавшейся в метрах двадцати за дверьми здания.
Доброе утро! поприветствовал обернувшийся впереди стоящий мужчина. Вы только что приехали?
Да, еще и часу не прошло, подтвердил Израэль.
Новенькие, обрадовалась его спутница. А мы здесь уже месяц. И еще пять будем жить и учиться. А затем нас отправят в Эрфурт.
В Эрфурт это хорошо, согласился Израэль. Давайте познакомимся. Меня зовут Израэль, мою жену Тоня. Наши соседи по комнате Володя и Марина.
Очень приятно. Меня зовут Михаил.
А меня Жанна, продолжила его спутница.
И как вам здесь? поинтересовался Израэль у старожилов.
С учебой хорошо, ответил Михаил. А вот с едой всё совсем наоборот. У нас она вызывает просто оторопь. Исключительно безвкусная!
На третий день нам их бутерброды уже в рот не лезли, подтвердила Жанна. Талант у них, что ли, портить еду, не знаю. На завтрак и обед мы еще ходим, а ужин уже готовим дома. Затратно, конечно, но поживете здесь подольше поймете.
Ахтунг! (Внимание!) вдруг раздалось из громкоговорителя с крыши здания.
Ой, Господи! вскрикнули Тоня и Марина.
Прозвучало объявление на немецком.
У меня душа в пятки ушла, и кадры военной кинохроники пронеслись перед глазами, призналась Тоня.
И с нами такое же было в первый раз, с улыбкой заметил Михаил.
А вот, смотрите, потянулись арабы, Жанна обратила внимание стоящих в очереди. Если впереди в очереди будет хоть один араб, то все стоять нам полчаса. Такое впечатление, что они здесь в лагере все родственники и один занимает на остальных. Не знаю, то ли они самые голодные, то ли им лень стоять в очереди, то ли могут находиться только в коллективе и причем из соплеменников. Словом, не знаю. Но будут лезть один за другим.
Дорогая, сказал ее муж, нужно быть до конца честными. С нами сразу по приезде в лагерь произошел один случай. Пусть он и единственный. В город мы приехали на поезде уже вечером, затем взяли такси, и оно доставило нас в лагерь. На парковке я выгрузил багаж. Жанна собрала в дорогу пять тяжеленных чемоданов. Хорошо, что они на колесиках. Я бы один до склада три ходки сделал. И тут проходил молодой мужчина. Без просьб с моей стороны предложил помощь. Спасибо ему за это.
С притоком арабов усиливался и создаваемый ими гвалт.
Что-то среди них мужчин мало, заметил Израэль вслух. Все больше женщины и дети.
Михаил и Жанна оказались правы. Через полчаса Левины дошли до раздачи. Им по головам выдали по два куска хлеба, запечатанные в целлофане, кроме того, ломтики сыра и колбасы, порционные квадратики масла в упаковке и мармелад в коробочках. Молоко и кофе они налили себе сами в рядом стоящих автоматах.
Израэль предложил соседям сесть вместе в дальнем конце зала. Он с двумя подносами в руках двинулся в дальний конец большого помещения с высоким потолком. Тоня шла за ним с Даниэлем на руках. Все спутники разместились на лавках за длинным столом.
А кофе-то бочковой, как в школьной столовой, заметил Израэль, отхлебнув из кружки.
И что-то я вкуса не чувствую ни хлеба, ни масла, ни сыра, ни колбасы, удивленно поделилась с ним Тоня.
Ради Эрфурта можно было бы и эту безвкусицу потерпеть, философски заметил муж. Да только нас скорее здесь и оставят.
Прививка
На следующий день приехавшим предстояло пройти медицинские процедуры. Утром Левиных, вместе с другими, отвезли в город на флюорографию. А после обеда за Тоней зашла переводчица Дарья, и они вместе с Даниэлем отправились в медпункт, расположенный в административном здании на территории лагеря. После того как все трое вошли в кабинет, переводчица протянула врачу документы. Пожилой сухощавый доктор посмотрел на них через очки в массивной оправе и пригласил дам сесть.
Госпожа Левин*, прочитал он на обложке и, подняв на нее глаза, спросил, Откуда вы приехали?
Госпожа Васильев* в немецком языке фамилии не изменяются ни по родам, ни по падежам. Поэтому господин Васильев и госпожа Васильев.
Переводчица перевела.
Из Украины, ответила Тоня.
Украина, повторил доктор. А где это? Какая-то область в России?
Нет, это государство южнее России и севернее Черного моря, ответила Тоня, удивленная белыми пятнами в географических познаниях эскулапа.
А какая там столица? продолжил любопытствовать он.
Киев.
А Киев, протянул врач, этот город я знаю. А страна у вас большая?
Да, ответила Тоня. Вторая по размерам в Европе после России.
И чего вы все едите в Германию? произнес он с грустью. Она ведь такая небольшая.
Тоня восприняла его слова как риторический вопрос. И ее ответ легко угадывался. Но она промолчала.
Хорошо, госпожа Левина, сейчас вашему сыну будет сделана прививка, сообщил врач.
Но у него есть все полагающиеся прививки, удивленно ответила Тоня и протянула ему медицинскую карту сына. Вот посмотрите, там все указано.
Доктор взял пухлую карту, перетянутую синей канцелярской резинкой, повертел в руке, рассматривая, и вернул не заглянув.
Госпожа Левина, даже если на родине ребенку сделали все прививки, то новая не будет иметь для него плохих последствий.
Тоня не стала спорить. «Он же врач, специалист, ему видней, подумала она. Хотя малообразован в географии и невоспитан». Но на душе у нее почему-то было неспокойно.
В соседнем процедурном кабинете медсестра сделала Даниэлю укол в предплечье.
Ночью Тоня проснулась от плача сына. Приложив губы к лобику, почувствовала жар. Включила свет в комнате и поставила ему градусник да, температура высокая. Посмотрела ручку вся покраснела и опухла. До утра она ходила по коридору из одного конца барака в другой, качая Данечку и тихо напевая.
Наконец наступило утро. Тоня с Даниэлем на руках ворвалась в медпункт и стала кричать:
Посмотрите, что вы наделали с ребенком! А я говорила, что у нас есть все прививки. Где этот идиот в белом халате? Где этот гомеопат от хирургии?
Тоня не понимала, что отвечает ей медсестра за стойкой регистрации и только громче кричала от испуга.
Где этот знахарь? Он что хочет угробить у меня ребенка?