Час спустя дверь кабинета открылась, и внутрь заглянул мистер Хэнкин.
Как, осваиваетесь? любезно поинтересовался он.
Мистер Бредон вскочил.
Боюсь, особо похвастать пока нечем. Кажется, мне не совсем удалось проникнуться здешней атмосферой, если я понятно выражаюсь.
Это придет со временем, сказал мистер Хэнкин. Он был человеком чутким и считал, что новые копирайтеры буквально расцветают от ободряющих слов. Позвольте посмотреть, чем вы заняты. Начинаете с заголовков? Очень правильно. Заголовок более чем полдела. «ЕСЛИ БЫ ВЫ БЫЛИ КОРОВОЙ» о, нет-нет, боюсь, не стоит называть потребителя коровой. К тому же практически такой же заголовок у нас уже был дайте вспомнить кажется, в 1923 году. Мистер Уордл его придумал. Вы найдете его в четвертом досье от конца. Там было сказано: «ДАЖЕ ЕСЛИ БЫ ВЫ ДЕРЖАЛИ КОРОВУ НА КУХНЕ, вы не могли бы получить спред лучше, чем маргарин «Зеленые пастбища»» и т. д. Хорошая была реклама. Привлекала внимание, создавала приятный зрительный образ и вмещала в одной фразе целую историю.
Мистер Бредон кивал, словно внимал заповедям из уст Пророков. Шеф копирайтеров, водя карандашом, внимательно прошелся по списку заголовков и поставил галочку напротив одного из них.
Вот этот мне нравится: «Больше и маслянистей. Стóит уплаченных денег». Тут правильный посыл. Можете написать текст к этому и, вероятно, еще к этому: «Вы будете готовы поспорить, что это масло» Хотя насчет второго я не совсем уверен. Люди из «Дэйрифилдс» весьма строги в отношении упоминания всяких пари.
В самом деле? Как жаль! А я уже придумал несколько вариантов. «Можете держать пари» Вам не нравится?
Мистер Хэнкин с сожалением покачал головой.
Боюсь, это слишком прямолинейно. Призыв к трудящимся классам попусту тратить деньги.
Но они и так это делают. Все здешние дамы, как я заметил, любят делать небольшие ставки.
Я знаю, знаю. Но уверен, что клиент этого не одобрит. Вы скоро увидите, что самым большим препятствием для хорошей рекламы являются клиенты. У них у всех свои причуды. Такой заголовок подойдет для «Дарлинг», но не подойдет для «Дэйрифилдс». Один наш связанный со скачками заголовок имел большой успех: «Можете смело поставить последнюю рубашку на не дающую усадки лошадку «Дарлинг». За неделю скачек в Аскоте было продано восемьдесят тысяч полотенец. Хотя отчасти помог случай, потому что лошадь по кличке Дарлинг выиграла пятьдесят к одному, и все женщины, получившие выигрыш, бросились покупать «не дающие усадки полотенца» с лошадками просто из чувства благодарности. Публика она странная.
Да, согласился мистер Бредон. Похоже на то. Реклама, судя по всему, содержит больше, чем видит глаз.
Это верно, мрачновато произнес мистер Хэнкин. Ладно, запишите все, что придумаете, и приходите ко мне. Вы знаете, где мой кабинет?
О да в конце коридора, рядом с железной лестницей.
Нет-нет, там кабинет мистера Армстронга. Мой в другом конце коридора, возле другой лестницы, не железной. Кстати
Да?
Да нет, ничего, рассеянно проговорил мистер Хэнкин. То есть Нет, ничего.
Глядя на его удаляющуюся фигуру, мистер Бредон задумчиво покачал светловолосой головой. Затем, вернувшись к работе, весьма быстро написал несколько абзацев во славу маргарина и, держа листки в руке, вышел из комнаты. Повернув направо, он ненадолго задержался у двери в кабинет мистера Инглби и нерешительно уставился на железную лестницу. Пока он стоял перед ней, стеклянная дверь на противоположной стороне коридора открылась, и из нее выскочил мужчина средних лет. Увидев Бредона, он прервал свой бег к лестничной площадке и поинтересовался:
Вы что-то ищете? Показать вам дорогу?
О! Да, благодарю. Нет то есть да. Я новый копирайтер, ищу машинописное бюро.
В другом конце коридора.
А, понятно, огромное спасибо. Тут нелегко сориентироваться. А куда ведет эта лестница?
Вниз, там куча помещений главным образом кабинеты руководителей групп, совещательные комнаты, кабинет мистера Пима и нескольких других руководителей, а также типографский отдел.
Ясно. Большое спасибо. А где вымыть руки?
Тоже там, внизу. Если хотите, покажу.
О, благодарю, огромное спасибо.
Мужчина припустил по крутой расшатанной винтовой лестнице, словно выпущенный распрямившейся пружиной. Бредон опасливо последовал за ним.
Немного крутовато, вам не кажется?
Да, это точно. Будьте осторожны. Один парень из вашего отдела на днях разбился на ней всмятку.
Не может быть!
Сломал шею. Когда мы подоспели, он был уже мертв.
Что вы говорите?! Ну и ну! И как же, черт возьми, ему это удалось? Он что, не видел, куда ступает?
Поскользнулся, полагаю. Должно быть, слишком быстро спускался. Со мной никогда такого не случалось. Лестница хорошо освещена.
Хорошо освещена? Мистер Бредон изумленно обвел взглядом световой люк наверху, потом из конца в конец коридор, в который так же, как в тот, что на верхнем этаже, выходили двери со стеклянными вставками. Да, и впрямь хорошо освещена, сказал он. Наверняка поскользнулся. Если быстро бежать по лестнице, поскользнуться нетрудно. У него в подметках были сапожные гвозди?
Я не знаю. Я его туфли не рассматривал. Думал только о том, как собрать его по кусочкам.
Это вы его нашли?
Я услышал грохот, выскочил и прибежал на место одним из первых. Кстати, моя фамилия Дэниелс.
Вот как? Дэниелс, ну конечно. А в ходе расследования ничего не выяснилось насчет сапожных гвоздей?
Я ничего такого не помню.
О, ну тогда, должно быть, гвоздей не было. Я хочу сказать, если бы они были, кто-нибудь о них упомянул бы. То есть это было бы хоть каким-то объяснением, не правда ли?
Объяснением для кого? спросил Дэниелс.
Для страховой конторы. Я имею в виду, когда одни люди строят лестницу, а другие скатываются с нее, страховая компания обычно желает знать, как это произошло. По крайней мере, так мне говорили. Я сам никогда с лестниц не падал стучу по дереву, чтоб не сглазить.
И лучше не пытайтесь, сострил Дэниелс, обходя вопрос о страховке. Вымыть руки это туда: пройдете через вон ту дверь, а там по коридору слева.
О, премного вам благодарен.
Не за что.
Мистер Дэниелс рванул в комнату, забитую письменными столами, оставив мистера Бредона сражаться с тяжелой вращающейся дверью.
В туалете Бредон столкнулся с Инглби.
О, сказал последний, вы сами нашли дорогу? Мне говорили, чтобы я вам ее показал, но я забыл.
Мистер Дэниелс меня проводил. Он кто?
Дэниелс? Руководитель группы. В его ведении несколько клиентов: «Слайдер», «Братья Хэррогейт» и еще кое-какие. Отвечает за макеты, отсылает клише в газеты и все такое прочее. Неплохой парень.
Кажется, он особо чувствителен к вопросу о железной лестнице. То есть он был весьма разговорчив, пока я не затронул вопрос о том, что страховая компания наверняка пришлет своих людей расследовать этот несчастный случай, тут он как будто рассердился на меня.
Он давно служит в этой фирме и не любит, когда на нее бросают тень. Тем более когда это делает новичок. Вообще-то тут лучше держаться скромнее, пока не проработал лет десять. Раскованность не приветствуется.
Вот как? Спасибо, что предупредили.
Этой конторой управляют, как правительственным учреждением, продолжил Инглби. Суета нежелательна, а инициативе и любопытству вежливо указывают на дверь.
Это точно, подхватил задиристого вида рыжеволосый мужчина, который тер пальцы пемзой так, словно хотел содрать с них кожу. Я попросил у них пятьдесят фунтов на новый объектив и каков был ответ? Пожалуйста, соблюдайте экономию во всех отделах. Чистый Уайтхолл, разве нет? А ведь они платят вам, ребята, за то, чтобы вы писали рекламные тексты в духе: чем больше тратишь, тем больше экономишь! Утешаюсь только тем, что мне здесь недолго осталось.