Однако война была большим, чем просто соперничество двух претенденток на кастильский престол, законность прав которых ставилась под сомнение. Ее исходу предстояло определить будущую политическую ориентацию Испании. Если бы победила Хуана, судьба Кастилии оказалась бы связанной с Португалией, и ее интересы, соответственно, переместились бы к атлантическому побережью. В случае победы Фердинанда и Изабеллы Испания представляла бы собой Кастилию и Арагон, и Кастилия оказалась бы неразрывно связанной со средиземноморскими интересами арагонца.
В течение открытой фазы войны, когда все еще висело на волоске, участие Фердинанда имело жизненно важное значение. Именно он взял на себя руководство партией Иза беллы и спланировал кампанию по восстановлению порядка и единства в Кастилии. Военные советники Фердинанда, привезенные из Арагона, обучали войска Изабеллы новым приемам ведения войны. Сам Фердинанд оказался искусным переговорщиком, способным договариваться с вельможами и городами о поддержке Изабеллы. Он уже заручился помощью трех самых могущественных семей на севере Кастилии Энрикес, Мендоса и Альварес де Толедо (герцоги Альба), с которыми состоял в родстве, а его личная энергия и изобретательность, похоже, обещали порядок и пе ремены к лучшему всем кастильцам, уставшим от гражданской войны. Все это постепенно обеспечило Изабелле преимущество, что она с благодарностью признавала. Кроме того, в ее пользу сыграла некомпетентность Альфонсо Португальского, чей престиж оказался сильно подмочен поражением в битве при Торо в 1476 году. Но дело продвигалось медленно, и только в 1479 году Кастилия, наконец, перешла под контроль Изабеллы. Ее триумф сопровождался заключением соперницы в монастырь. В начале того же года скончался Хуан II Арагонский. Теперь в Кастилии наступил мир, а Фердинанд унаследовал владения своего отца, и супруги стали суверенами одновременно и Кастилии, и Арагона. Испания, представлявшая собой Кастилию и Арагон, а не Кастилию и Португалию, стала свершившимся фактом.
Две короны
Династические амбиции и многолетние дипломатические интриги в конце концов реализовались в союзе двух из пяти основных частей Испании позднего Средневековья: Кастилии, Арагона, Португалии, Наварры и Гранады. Сам союз был чисто династическим союзом не двух людей, а двух королевских домов. Если не считать того, что с этих пор Кастилия и Арагон имели общих монархов, теоретически не произошло никаких изменений ни в их статусе, ни в форме правления. Правда, в лице Фердинанда их внешняя политика, вероятнее всего, обрела единую линию, но в остальных аспектах каждый из монархов продолжал вести ту же жизнь, что и до объединения. Единственная разница заключалась в том, что теперь они стали не соперниками, а партнерами. Как писали члены городского совета Барселоны своим коллегам из Севильи: «Теперь все мы братья».
Таким образом, уния двух корон рассматривалась как союз равных, каждый из которых сохранял свои институты и свой образ жизни. Однако под простой формулой свободной конфедерации лежали социальные, политические и экономические реалии, способные расстроить союз и направить историю народов по путям, совершенно отличным от тех, к которым склонялись их правители. В действительности Кастилия и Арагонская корона были странами с совершенно разной историей и характером и находились на совершенно разных стадиях исторического развития. Таким образом, их уния стала союзом разных по существу партнеров, и что еще более важно партнеров, заметно отличавшихся по размеру и силе.
После присоединения в 1492 году Гранады королевство Кастилия составляло около двух третей общей территории Иберийского полуострова. Его площадь превышала площадь Арагонской короны примерно в три раза, и население тоже было существенно больше. Определить численность населения сложно, поскольку цифры на конец XV века, особенно для Кастилии, далеки от достоверности. Возможно, в то время население Кастилии составляло от 5 до 6 миллионов человек, тогда как в Португалии и в Арагонской короне проживало не более одного миллиона. Некоторое представление об относительном количестве и плотности населения, относящееся, правда, скорее к концу, чем к началу XVI века, дает следующая таблица:
Возможно, самый удивительный факт, вытекающий из этих цифр, это превышение плотности населения в Кастилии над плотностью в Арагоне. При пугающем безлюдье сельской местности в современной Кастилии трудно себе представить время, когда она была заселена гуще, чем любая другая часть Испании. Начиная с XVIII века самые густонаселенные районы полуострова располагались на периферии, но в XVXVI веках это было не так. В то время больше людей проживало именно в центре, а не на периферии, и такое демографическое превосходство засушливых центральных районов могло стать одним из главных ключей к активной экспансии Кастилии конца Средних веков.
Однако было бы неправильно считать, что этот демографический перевес сам по себе обеспечивал ей политическое и военное превосходство, когда власти еще недоставало административных ресурсов и способов мобилизации населения для ведения войны. В Средние века Арагонская корона, несмотря на то что была меньше по площади и населению, демонстрировала несравнимо большую жизненную энергию, чем Кастилия, и победоносно следовала собственным курсом, которому предстояло существенно повлиять на будущую политическую эволюцию Испании. Истоки независимой истории Арагона и фундаментальные черты, которые так резко отличали его от Кастилии, следует искать в долгой борьбе средневековой Испании против ислама. Арабы вторглись на Иберийский полуостров в 711 году и за семь лет завоевали его. Историю средневековой Испании определила длительная, трудная и часто прерывавшаяся в своем продвижении реконкиста, начавшаяся с севера война христианских королевств за освобождение полуострова от неверных. Скорость и характер реконкисты сильно варьировались от одной части Испании к другой, и именно эти различия углубили и укрепили региональное разнообразие страны.
Величайшим периодом реконкисты стал XIII век, но он же был веком, когда решительно оформилось разделение христианской Испании. Если Кастилия и Леон под предводительством Фердинанда III вели наступление в направлении Андалусии, Португалия занималась отвоеванием своих южных провинций, а Каталония и Арагон, объединившиеся в 1137 году, завоевывали Валенсию и Балеарские острова. Результаты отвоевания тоже заметно отличались. В Андалусии Фердинанд III передавал большие территории вновь отвоеванных районов в руки представителей кастильской знати, помогавших ему в этом крестовом походе. Огромные размеры территории и трудности обработки больших площадей засушливой земли вынуждали его выделять для передачи военным орденам, церкви и знати большие участки. Такое деление на крупные участки имело серьезные социальные и экономические последствия. Андалусия сложилась как провинция больших латифундий, находившихся под контролем аристократов, и кастильская знать, обогатившаяся за счет этих новых источников дохода, стала достаточно сильной, чтобы оказывать почти неограниченное влияние на нацию, где буржуазные элементы, разбросанные по небольшим городам севера, были еще очень слабы. Вместе с тем в Валенсии корона могла осуществлять более тесный контроль над процессом колонизации и репопуляции. Здесь земля была поделена на участки гораздо меньшего размера, и поселенцы из Каталонии и Арагона создавали небольшие христианские общины среди арабского населения, поскольку в Валенсии, в отличие от Андалусии, большая часть мавров осталась на месте.