Какое-то неуловимое чувство коснулось души, словно на обожженную кожу нанесли прохладную смягчающую мазь. В самом деле, мне люди кажутся всегда намного проще, чем они есть на самом деле. Неделю назад молодоженов обокрали на городском пляже, унесли портмоне, в котором были все деньги и билеты на обратный путь. В ожидании почтового перевода из Москвы они попросили меня немного пожить в долг. Разве я мог отказать?
В то утро Валерий Петрович, мой самый богатый постоялец, который снимал двухкомнатный номер, по своему обыкновению появился во дворе кафе в белых шортах и майке цвета морской волны. Я думал, что он, как всегда, направится трусцой по безлюдным тропинкам, орнаментом вьющимся вокруг заброшенных археологических раскопок. Но Валерий Петрович сел на пластиковый стульчик и взглянул на меня.
Как настроение? вкрадчиво осведомился он.
Ничего.
Кошмар! Кошмар! воскликнул он, сунув крепкие волосатые руки в карманы шортов. Так я и думал! Весь ваш сервис ограничивается чистым бельем, вымытым полом и, так сказать, снедью, выложенной на вшивых общепитовских тарелочках.
Он, безусловно, чем-то возмущался, но тон его был настолько театральным, настолько пафосным и насыщенным, что складывалось впечатление, будто Валерий Петрович меня хвалит.
Ведь вы даже не соизволили узнать, в чем причина слез моих соседей, этой прекрасной юной пары. Или сделали вид, что не заметили?
Я изо всех сил пытался понять, что Валерий Петрович от меня хочет, но у меня ничего не вышло.
Ольга и Олег появились во дворе беззвучно. Молча сели за крайний столик. Официант Сашка перестал поливать из шланга бетонный пол, закрутил вентиль и смотал резиновую трубку, которая удавом обвивала ножки столов и стульев.
Безрезультатно? спросил Валерий Петрович Ольгу. А на пляже искали?
Девушка молча покачала головой, а Олег неожиданно громко и зло сказал:
Ну что тут искать?! Что тут искать?! Бумажник украли! Все! Его нет и уже никогда не будет!
Четыреста двадцать долларов, с тяжким вздохом сказала Ольга и вопросительно посмотрела на меня. И билеты на самолет.
Я понял смысл ее взгляда. Два "О" внесли за свое проживание в номере люкс лишь аванс, и пришло время выложить остальную сумму.
Валерий Петрович вскоре потерял к молодоженам всякий интерес, взял меня под руку и отвел в строну.
Вы переживаете? спросил он.
Неприятная история. У людей испорчен отпуск!
Валерий Петрович усмехнулся и смерил меня взглядом.
Вам больше не о чем беспокоиться, кроме как об испорченном отдыхе своих постояльцев? На вашем месте я бы побеспокоился о том, чтобы эти прекрасные молодые люди вовремя вернули долг. Кто их знает, вдруг какой-нибудь тихой ночью они дадут деру?
Прошло три дня, но Олег ни словом не обмолвился, когда намерен рассчитаться со мной. Валерий Петрович, встречаясь со мной, непременно спрашивал:
Ну, как поживает наша юная чета? Заплатили вам деньги? Нет? Смотрите, как бы они скоропостижно не испарились. Пшик и нет их!
Подводная экскурсия входила в стоимость проживания, и о предстоящем мероприятии я оповестил всех жильцов гостиницы. Валерий Петрович отказался, сославшись на то, что никогда не был любителем организованных пионерских заплывов; опекун Марины, отец Агап, в миру Михаил Иннокентьевич, в этот день встречался с местным богомазом из Грушевки и тоже не смог составить нам компанию. Так мы оказались у безлюдных скал бывшего заповедника Караул-оба вчетвером.
3
Высадите меня на берег, попросила Марина. Она облачилась в черную юбку и кофту, зачесала волосы на затылок и связала тугим клубком.
Зачем? Я тихо греб одним веслом, медленно продвигаясь вдоль скальной стены и всматриваясь в зеленую бездну бухты.
Мне страшно. Здесь пахнет утопленниками.
Когда же ты прекратишь каркать?! прикрикнул я, замечая, что мой голос совсем ослаб, и даже при всем своем желании я не могу казаться спокойным.
Вы держите грех на душе. Вам надо идти пойти к батюшке и покаяться.
Я ударил веслом по воде. Брызги попали Марине на лицо. Она медленно приподняла подол юбки и вытерлась.
Бог все видит, прошептала она.
Бог видит, что эта девчонка выводит меня из себя. Я с грохотом кинул весло под ноги.
А я не верю! громко сказал я, нависая над девушкой и крепко сжимая ее худенькое плечо. Не верю, что двое здоровых молодых людей погибли оттого, что легочник стал слегка подсасывать воду! Так не бывает! Ты же не утонула? Почему ты не захлебнулась и не пошла ко дну?
Они были глубже и не успели выплыть.
А мне кажется, что они выплыли, но только в другом месте.
Марина смотрела на меня и моргала своими белесыми ресницами.
Что вы такое говорите? Зачем им выплывать в другом месте?
Мне очень хотелось рассказать Марине о том, что на свете еще не перевелись мошенники и ловкачи, но промолчал. Хорошо, если молодожены действительно таким странным способом унесли ноги, не расплатившись за жилье. А если, не дай бог, в самом деле нахлебались соленой водицы и сейчас лежат на дне?
Я сел за руль, запустил мотор, сделал прощальный круг по бухте и взял курс на Судак. Прошел час с того момента, как молодожены скрылись под водой. Ждать их появления на поверхности воды уже не было никакого смысла. Либо они сейчас дышали чистым морским воздухом, спрятавшись где-то среди каменного хаоса, либо не дышали вовсе.
Марина, перешагивая через акваланги, подошла ко мне и села рядом.
Ведь вы не виноваты, правда? громко спросила она. Это несчастный случай?
Я мельком глянул на нее. Она меня жалела и успокаивала?
Мне кажется, это из другой области.
Из какой из другой?
Кто-то нарочно подрезал нам с тобой мембраны, ответил я, перекрикивая рев мотора и шум ветра.
Но зачем?! удивилась девушка. Нас тоже хотели утопить?
Нас хотели загнать в лодку, и чтобы мы больше не опускались в воду.
А зачем?
Пошла череда детских вопросов, которые так любила задавать Марина. Но сейчас эти вопросы меня не раздражали. От того, насколько точно я отвечу на все "почему" и "зачем", зависела моя дальнейшая судьба.
Чтобы мы не смогли следить за Ольгой и Олегом.
А разве мы собирались за ними следить?
У этой девочки конкретное мышление математика, а не абстрактное теолога, подумал я. Ей во всем хочется разобраться детально.
Ольга и Олег не хотели, чтобы мы плыли за ними, пояснил я.
Почему?
Потому что они должны мне семьдесят долларов.
Мы обогнули мыс Пещерный и погнали напрямик к гроту Голицына.
Ничего не понимаю, после недолгой паузы сказала Марина и откинулась на спинку сидения.
Поймешь, когда мы заглянем к ним в комнату, ответил я.
В чужую комнату без разрешения?! воскликнула Марина, словно я предложил ей заняться грабежом отдыхающих на вечерней набережной. Нет, я не стану туда заглядывать.
А знаешь, для чего нам надо туда зайти? спросил я, стараясь скорее снять с себя подозрения в моральной нечистоплотности.
Не знаю.
А ты подумай!
Я не хочу думать про ваши грешные замыслы! звонко крикнула Марина и отвернулась, глядя в море.
Мои замыслы чисты аки деяния апостолов, выдал я и покосился на девушку не оскорбил ли ее чувств. Марина нахмурилась, сложила ладони лодочкой на коленях и поджала губки. Про апостолов я, конечно, зря ляпнул. Богохульство для ее нежного слуха хуже, чем матерная тирада.
Мы с тобой должны убедиться, поспешил объясниться я, что в номере нашей сладкой парочки нет личных вещей.
Нехорошо так говорить об усопших, ответила Марина.
А про лукавых можно так говорить?
Марина не ответила, а я почувствовал, как гнетущая тяжесть спала с души. Самовнушение великая вещь. Я нашел логическое объяснение случившемуся, и в нем не было ни одного изъяна. Разве что способ, при помощи которого молодожены решили улизнуть, был излишне сложен. Зато у них появилась возможность психологически надавить на меня: жаловаться в милицию на "утопленников", не заплативших за проживание, я не буду, это точно.