Я пристал к берегу под Крепостной горой, недалеко от старой рыболовецкой фермы, хотя всегда причаливал к спасательной станции, на которой работали мои знакомые. Я сам не мог дать объяснение этому поступку. Казалось, что включился и заработал на полную мощь инстинкт самосохранения, который вопреки здравому разуму уже вынуждал меня таиться и выбирать безлюдные места. Марина, рыжая бестия, не преминула обратить на этот факт внимание:
Да, здесь лучше. Здесь моторку не сразу обнаружат.
Она сняла босоножки, взяла их в руку, соскочила с бака на песок и быстро пошла по пляжу на набережную.
Я догнал ее и схватил за руку.
Ты куда?
В церковь, ответила девушки и потупила взор. Поставлю свечу Чудотворцу за упокой душ усопших
Вот что, Маринка, сказал я, обнимая девушку за плечи и подводя к лодке. Ты мне ямку не рой, по-хорошему прошу тебя. Пока что еще ничего страшного не случилось. Мы с тобой утопленников не видели. У Ольги с Олегом была веская причина таким подлым способом удрать от меня. Можешь быть уверена, что они успели вынести из своей комнаты вещи.
Отпустите меня! крикнула Марина. Вы не имеете права прикасаться ко мне!
Не надо привлекать внимание и делать вид, что я держу тебя силой, сказал я, еще сильнее прижимая девушку к себе. Но раз ты стала свидетелем, то должна пойти со мной и осмотреть комнату Олега и Ольги.
Она притихла, раздумывая над моими словами. Я отпустил ее. Марина сделала несколько шагов и села на песок, загребла горсть, выпустила тонкую струйку через пальцы. Я задал ей серьезную задачку.
Я не свидетель, сказала она и тотчас скривилась.
А кто ты?
Марина пожала плечами.
Я ничего не видела.
А разве господь бог разрешает лжесвидетельствовать?
Сначала мне казалось, что я видела, как Ольга срывает загубник, поспешила исправиться Марина. А сейчас мне кажется, что этого, вроде бы, и не было.
Ты лукавишь, девочка.
Марина никак не отреагировала. Задумавшись, она нервно перебирала песок. Она не могла решить, какую позицию занять по отношению ко мне. Слово "свидетель" ее пугало, похоже, в ней сидел врожденный страх перед следователями и допросами. К тому же, если она согласится осмотреть комнату молодоженов и убедится, что вещей Олега и Ольги нет, то ей придется принять мою версию и признать, что мы имеем дело с ловкими мошенниками. А вдруг потом выяснится, что ни в чем не повинная пара погибла из-за моей халатности?
Вы идите первый, а я за вами, медленно произнесла Марина.
Хорошо.
Я слишком легко и без всяких предварительных условий согласился, и это, как мне показалось, несколько озадачило Марину. Доверие привязывает человека надежнее поводка и наручников. Не оборачиваясь, я пошел на набережную, зная, что Марина проследует за мной. На лестнице, ведущей в Уютное, она догнала меня и пошла, едва не касаясь меня плечом. Я почувствовал, что она стала мне доверять.
Что теперь будет? спросила она, пропуская необходимое в этой фразе "с вами".
Все обойдется, ответил я.
Вам страшно?
Она пытливо заглядывала мне в глаза. Я стал перешагивать через ступени, чтобы девушка отстала и не видела моего лица. От мощных каменных стен струилась прохлада.
Молитесь богу, посоветовала она.
Это что-нибудь даст?
Обязательно даст. Научить вас молитве?
Научишь, когда мне уже ничего другого не останется. А сейчас скажи: ты видела, куда я вчера вечером сложил акваланги?
Акваланги? переспросила Марина, оттягивая время и, вопросительно взглянув на меня, предположила: В коридоре?
Правильно, ответил я тоном нетерпеливого учителя, которому хочется, чтобы ученица отвечала решительнее и быстрее. Акваланги стояли в конце коридора, у торцевого окна, то есть, рядом с твоей комнатой. Еще не было девяти часов, когда я вместе с Сашей затащил их наверх. Ты это хорошо помнишь?
Вроде да.
Акваланги стояли там весь вечер и всю ночь. Именно в эти часы какой-то хулиган развинтил легочники и порезал мембраны. Чужой в гостиницу не зайдет, значит, это сделал кто-то из моих постояльцев.
Что вы говорите! с деланным изумлением ответила Марина, внимательно глядя на ступени. Кто же это мог сделать? Ведь это большой грех!
Большой, согласился я. А потому я прошу тебя, как человека честного, почитающего божьи заповеди, припомнить, не видела ли ты кого-нибудь рядом с аквалангами.
Рядом? Марина наморщила конопатую переносицу и даже приставила пальчик ко лбу. Отец Агап стоял у окна Да, он стоял у окна и читал Новый завет. Уже было темно, но напротив окна большой ночной фонарь, как луна Отец Агап всегда в это время читает Евангелие.
Что-то раньше я не замечал за ним такой привычки. Что ж ему мешает читать Евангелие во дворе, за столом?
Марина пожала плечами.
Не знаю. Может быть, ему нравится читать и смотреть на море и лунную дорожку. Из двора ведь ничего не видно, и музыка очень громко играет.
Разве вчера в пансионате были танцы?
Да, там по нечетным числам танцы. А вчера как раз девятнадцатое число было.
А что ты делала в это время? Ходила на танцы?
Что вы! на этот раз искренне возмутилась Марина. Я на танцы не хожу.
Это почему же так? Отец Агап не разрешает?
При чем здесь отец Агап? Марина искоса взглянула на меня. Взгляд был неприятным. Священник всего лишь мой духовный наставник. Он мне не начальник.
А кто же таком случае не разрешает?
Было заметно, как Марина покраснела.
Вы, знаете, такие вопросы задаете, что даже неудобно как-то С чего вы взяли, что мне кто-то запрещает?
По глазам видно, ответил я, глядя куда-то в сторону.
По глазам? переспросила Марина и натянуто улыбнулась. Вы, конечно, человек опытный, частным детективом работали, и все же не думаю, что самое сокровенное можете прочесть по моим глазам.
И самое сокровенное можно. Глаза зеркало души, так ведь?
И что, интересно, вы еще прочитали в моих глазах? осторожно поинтересовалась Марина, неожиданно открыто посмотрев на меня.
Мы остановились. Я тронул подбородок девушки, слегка приподняв лицо.
Мастерство цыганского мошенничества нарабатывается годами. Я так не умею полным экспромтом и скороговоркой нести ахинею про дальние дороги, болезни, недавние беды и радости, случайные знакомства и влюбленности, по глазам угадывая попадания в цель, и ловко разворачивая верные темы. Но кое-что выпытать у Марины можно было.
Во-первых, ты со мной не до конца откровенна, сказал я, пристально глядя в глаза Марине и не позволяя ей опустить лицо.
Ну и что? тотчас ответила она. Девушка имеет право иметь тайны от мужчины.
И даже во время исповеди?
Но вы же не священник, чтобы я перед вами исповедалась!
Исповедь сыщику иногда бывает намного полезнее, чем исповедь священнику.
Ну, ладно! Марина усмехнулась и отвела мою руку в сторону. Телепата из вас не получилось. Не старайтесь вытянуть из меня то, что вам не положено знать.
Значит, ты не хочешь помочь ближнему?
Я была бы рада, да не в силах этого сделать. Если вы чувствуете на душе тяжесть греха, то, в самом деле, лучше исповедуйтесь у батюшки.
Это был ответный удар. Ей был неприятен мой случайный вопрос о танцах, может быть, я невольно затронул ее чувства, и теперь Марина мстила мне.
Так я и сделаю, спокойно ответил я к неудовольствию девушки, которой явно хотелось увидеть в моих глазах страх. Завтра же исповедуюсь.
А почему завтра?
Потому что сегодня я хочу убедиться в том, что это не глупый розыгрыш, а несчастный случай.
Оставшуюся часть пути мы шли молча. Я пытался логически разобраться в том, что случилось и понять, кому надо было совершать пакость с дырками в мембранах, и чего пакостник добился этим негуманным актом, но ни к какому разумному выводу так и не пришел. Выходило, что это было делом рук какого-то дебильного маньяка, который навредил без всякой меркантильной цели.