Ха, договорились! Эй, повторите нам пива!
Йоахим взглянул в окно, на улице было ещё светло, но он уже чувствовал вечернюю прохладу.
Нет, мне нужно отдохнуть. Сказал он и слегка отодвинулся от стола, собираясь встать.
Ну как знаешь, друг. Норжец на секунду замолчал, а после кивнул за спину бледноликого. А эти тоже к тебе?
Йоахим обернулся, в их сторону решительным шагом шла кучка крестьян. Один из них, тот, что шел впереди, бросил на стол небольшой мешочек.
Это еще что? Спросил Йоахим, в недоумении уставившись на упавшую мошну.
Плата. Крикнула старуха с краю. За то, чтобы ты убрался отсюда!
Убрался? Но я ведь только прибыл, и ваша беда ещё жива. Йоахим отвел глаза к полу и коснулся тарелки с неоконченной похлёбкой всё еще горячая.
Да и кошель меньшеват! Усмехнулся норжец.
Бери, что есть, и проваливай, а о чаровнице и думать забудь! Не унималась старуха.
Йоахим немного удивился.
О чаровнице?
Ты глухой шо ли?! Убирайся, а не то иначе мы тебя сами выпрем! Ответил ему мужчина в кузнечном фартуке.
Это заходит слишком далеко. Совсем тихо проговорил Йоахим.
Чувой-то он там бубнит, деняк ему мало? Из толпы вышел крепкий мужик с засученными рукавами. Или колдует чего?! Ну-ка, ща я ему
Тот попытался ударить, но Йоахим словно был готов к этому. Он выскользнул из-за стола, попутно развернувшись к толпе, и оплеснул обидчика горячим супом. Тот закричал и припал к полу, прижимая ладони к лицу. В таверне пошла суматоха. Тут же к драке подключились ещё несколько крестьян. Самого ближнего Йоахим схватил за рукав, потянул к себе и ударил в ухо, от чего тот потерял равновесие и свалился вслед за зачинщиком. Другой был подальше от них, и Йоахим, особо не раздумывая, пнул его в пах он скрючился и застонал от боли, обрушивая в воздух проклятья самой разной масти. Кузнец оказался самым крепким и стал единственным, кто смог нанести Йоахиму хоть какой-то вред. Он схватил его за волосы и съездил кулаком прямо в челюсть. От этого бледноликий немного пошатнулся, но, быстро придя в себя, выкрутился, заломал руку кузнецу, толкнул его и проводил пинком в поясницу. Вся эта кутерьма и не думала прекращаться. Вдруг кто-то вытащил нож и понёсся с криками на Йоахима. К этому времени гнев уже порядком пробрал его тело и разум. Он сделал шаг назад, соединил ладони, будто концертируя всю свою мощь, и крикнул:
Tiflos!
На секунду все замолчали, но дальше последовал протяженный крик.
А-а-а, мои глаза! Крестьянин, выхвативший нож, упал на пол и схватился за лицо. Ты ты ослепил меня! Чернокнижник! Колдун!
По испуганной толпе Йоахим сразу понял, что на этом представление можно заканчивать.
Убирайтесь отсюда, иначе то же самое произойдёт с вами. Он указал на ослеплённого бедолагу пальцем.
Толпа, все еще разъяренная и недовольная, нехотя разбрелась по углам. Йоахим наклонился к тому самому бедолаге.
Будешь себя хорошо вести. Прошептал он. Зрение вернется через день или два. Усек? Да хватит стонать, не так уж это и больно.
Не услышав в ответ ничего, кроме непонятных ругательств, Йоахим встал на ноги, поднял со стола кошель и кинул его трактирщику.
Это за погром.
Лавдос все это время сидел с открытым ртом. Не оправившийся от удивления, он попытался что-то промямлить и остановить Йоахима.
До завтра. Ответил на его бубнеж бледноликий и двинулся к своей комнате через крестьян. Никто не посмел его остановить
* * *
Комнатка, которую Йоахим для себя снял, была не позволительно простой круглый деревянный столик и кровать, набитая соломой и укрытая кабаньей шкурой. Здесь не расщедрились даже на стул или табурет, хотя они вряд ли бы нашли себе тут места.
Йоахим не стал особо расхаживать по крохотной комнате и сразу же лег на койку. Он должен был уже спать, но беспокойство его не отпускало. В логове врага нужно будет вести себя тихо, поэтому на завтра он приготовил для себя лишь два коротких кинжала и более всего рассчитывал на то, что они ему не пригодятся. Но если все-таки что-то пойдет не по плану, не будет ли этого слишком мало? Приготовить затирку, намазать масло или яду на острие кинжала на это еще можно было найти время. Однако ингредиентов для них почти не оставалось, и жаба, душившая Йоахима, оказалась сильнее желания подстраховаться.
Хер с ним сам справлюсь, не привыкать. Выругался Йоахим и развернулся к стенке.
Он закрыл глаза и уже вскоре забылся крепким сном.
* * *
Лучи солнца только начинали ползти по земле, и в густом лесу было еще довольно темно. Йоахим долго блуждал среди исполинских сосен в поисках этой самой пещеры. Казалось, она старалась убежать от него и отталкивала его всякий раз, когда он был рядом. Но вот, спустя час скитаний, он, наконец, нашел выверенную тропу и подобрался к небольшой круглой полянке, окружающей пещеру.
Йоахим встал перед её входом. Он не был особо большим и по своим очертаниям напоминал дверь в крестьянское жилище. Несмотря на непроглядную тьму, окружающую вход, Йоахим был уверен, что пещера эта уходит далеко вглубь под землю. Он оттянул рукав кожанки, коснулся знака на левом запястье и прошептал:
Offine
От боли Йоахим сжал зубы. Его левый глаз закрылся белой пеленой, а правый, напротив, перестал быть незрячим и принял желтый окрас. По своей форме он больше походил на кошачий чем на человеческий. Йоахим ещё раз взглянул на пещеру, теперь тьма не была для него преградой. Бледноликий тихо выругался. Он видел ступени, идущие далеко вниз. Пещера была явно непростой.
Пора. Йоахим шагнул вперёд.
Вокруг действительно стало четче и светлее, но Йоахиму было важно не это. Глаз кошки, деформированный по форме и увеличенный по размеру, хоть помогал лучше ориентироваться во тьме, но все же обладал существенными недостатками: из-за слабости мышц он не мог поворачиваться в стороны и обладал некоторой близорукостью иными словами намного проще сейчас было зажечь факел. Но, в противовес всем изъянам, тонкое кошачье зрение могло улавливать незаметные людям следы магии. Именно по ним сейчас следовал Йоахим. Он шёл плавно, бесшумно, осматривая каждый закуток. Пусто. Пусто. Снова пусто. Туннели пещеры были на удивление длинными, но чем дальше заходил Йоахим, тем меньше он удивлялся: эта самая пещера оказалась руинами первых эльфов древнего народа, что давно уже почил в памяти, оставив после себя лишь крупицы зазнавшихся эльфов, завладевших неимоверной властью и силой. Таких склепов Йоахим повидал уже немало, и хотя многие ученые и маги ими восхищались, для него они были лишь очередным затруднением запутанные эльфийские опочивальни умерших были излюбленными укрытиями для волколаков, мороев, кикимориц и других подобных монстров. К счастью тому или нет, ворожеи не переносили соседства с чужеродной нечистью.
С каждым шагом Йоахим все сильнее чувствовал импульсы магии, и вскоре ему послышалось чье-то сопение. Бледноликий прошёл недалеко вперёд, знак на его груди, являвшийся для него чем-то вроде шестого чувства, начал малость зудеть. Он прошел ещё дальше, ещё и ещё. Ведомый своим чутьём, Йоахим вошёл в какое-то помещение, бывшее, по всей видимости, чьей-то могилой, он осмотрелся по углам и увидел на полу лежало два обездвиженных тела. Он тихо подкрался к ним и спустился на колени. Первое было девочкой, когда-то было. Её лицо оказалось сильно обезображено: на месте носа находилось лишь две дырки, а зубы, волосы и даже уши отпали. Но, невзирая на это, само тело продолжало жить грудь то и дело тяжело поднималась и опускалась, вот что он слышал все это время.
Её уже не спасти. Обнадёживал себя Йоахим.
Он достал кинжал, слегка оттопырил голову полуворожеи и легким движением руки перерезал ей тонкое горло. Убедившись в ее смерти, Йоахим обратил своё внимание на другое тело. Тоже девочка, разве что без видимых изъянов. Чистый и здоровый ребёнок. Дочь старосты понадеялся он. За чужую девчонку денег ему не видать. Внезапно Йоахим осекся. Со спины ему послышались нечеловеческие крики. Стало ясно, где-то есть ещё один вход. Действовать нужно было быстро. Он осмотрел девочку более внимательно, попытался выдернуть волосы и пошатать зубы. К его счастью, попытки оказались тщетными. Значит, метаморфоза ещё не началась.