Девушки два часа стоят в строю, пока выкликают их номера. До Циби доходит, что это те номера, которые выбиты на их распухших руках. Чтобы запомнить свой номер, она поднимает рукав и велит Ливи сделать то же самое. Теперь это их удостоверение личности.
Наконец вызывают их номера. После того как им разъяснили, что они будут делать, сестер ведут за ворота, мимо станции в сторону города Освенцима. За пределами лагеря их окружают пустые поля. В отдалении виден дымок, поднимающийся над небольшими фермами, и слышится ржание неразличимых лошадей. По обочине вышагивают эсэсовцы, некоторые с собаками, которые лают и рвутся с поводка.
Циби замедляет шаг, и сестер догоняют идущие сзади девушки. Оглянувшись по сторонам и убедившись в отсутствии охраны поблизости, Циби осторожно отпускает руку Ливи и слышит тихий звук от удара мешочка о рыхлую землю. Тогда она вновь берет Ливи за руку, слегка сжав ее, как бы посылая сообщение о том, что они поступили правильно.
Они идут по улице, на которой стоят дома без крыш, некоторые без стен. Вдоль пустой дороги тянутся груды камней. Одни старожилы подходят к руинам, другие взбираются на крыши и начинают сбрасывать кирпичи и черепицу. Стоящие на земле стараются уклониться от падающих предметов, но не всегда успешно.
Вы двое! Капо пристально смотрит на Циби и Ливи. Идите сюда! командует капо, и девушки спешат к ней. Видите это? Она указывает на четырехколесную тележку, которая стоит в ста метрах от них и в которую впряжены две девушки. Как лошади, думает Ливи. Они покажут вам, что делать.
Сестры поспешно идут туда, снова встречаясь с пустыми глазами узниц, пробывших здесь гораздо дольше их.
Вставайте сзади, говорит одна девушка.
Ливи и Циби подходят к задней части тележки и ждут дальнейших указаний.
Девушки начинают тянуть тележку к недавно разрушенному дому, около которого длинными рядами сложены кирпичи, а рядом с ними стоят несколько девушек. Ливи и Циби толкают тележку.
Когда они добираются до кирпичей, девушки принимаются грузить кирпичи в тележку.
Не стойте без дела, помогайте им!
Подтолкнув локтем Ливи, Циби начинает бросать кирпичи в тележку. В этот момент к ним подходит капо.
Ливи бросает кирпич, и при ударе о другой от него откалывается кусочек.
Сломаешь еще один и жди последствий! выкрикивает капо.
Циби с чувством огромного облегчения вспоминает о Магде. Их сестра избежала этой муки. Циби так жаль Ливи на вид она гораздо моложе остальных девушек. Она храбрая, но еще такая маленькая. Как она вообще справится с этой работой?
Глава 8
Вранов-над-Топлёу, Словакия
Апрель 1942 года
Хая сидит у окна в той же самой позе, в какой сидела Ливи несколько дней назад.
Хая, мы услышим, когда она придет домой. Пожалуйста, отойди от окна. Ицхак ласково дотрагивается до плеча дочери, чувствуя, как у нее напрягаются мышцы.
Хая не опускает шторы она не пропустит приход Магды.
Отец, я не знаю, как мы расскажем ей о девочках. Хая устремляет взгляд на улицу.
Ицхак вздыхает. Его волнует то же самое.
Заварю липового чая, говорит он в ответ, и Хая кивает.
Она прижимается лицом к окну, и ее слезы скользят по стеклу, пока она бормочет молитвы, цепляясь за свою веру. Ей необходимо верить, что эти сильные слова дойдут до Циби и Ливи независимо от того, как далеко они находятся, что девочки услышат эти слова и узнают, что она жаждет их благополучного возвращения.
Повернувшись, чтобы взять у Ицхака чашку с дымящимся чаем, Хая не видит подъезжающей машины доктора Кисели. Магда выскакивает из машины, даже не дождавшись полной остановки, и бежит по тропинке.
Когда Магда врывается в дверь, Ицхак быстро берет чашку из рук Хаи, пока та не уронила ее. Потом отходит в сторону, а мать и дочь бросаются друг другу в объятия.
На пороге появляется доктор Кисели и ставит на пол небольшую сумку с вещами Магды. Ицхак и доктор обмениваются рукопожатиями. Доктор Кисели озирается по сторонам, понимая, что Циби и Ливи здесь больше нет.
Как Магда? наконец спрашивает Ицхак. Она выздоровела?
Она здорова и чувствует себя хорошо. Губы доктора растягиваются в улыбке, но глаза не улыбаются.
Хая, пора сказать Магде. Ицхак поворачивается к дочери и внучке, не разжимающим объятий.
Что сказать? Магда отстраняется от матери. Где Циби и Ливи?
Иди сюда и сядь, милая моя, произносит Хая дрожащим от слез голосом.
Я не хочу садиться. Магда смотрит на деда. Ты знаешь, где они?
Ицхак не отвечает. Доктор Кисели откашливается:
Мне пора идти, но, если ты почувствуешь недомогание или поднимется температура, я немедленно приеду.
Ицхак снова пожимает руку доктору Кисели и благодарит его. Он смотрит, как доктор идет к машине, потом закрывает дверь и, повернувшись, встречается взглядом с испуганными глазами Хаи и Магды.
Пожалуйста, сядь, Магда. Так будет легче.
Женщины садятся на диван, а Ицхак устраивается на единственном удобном стуле. Магда с силой сжимает руку Хаи, и Хая не противится этой боли.
Магда, твоих сестер увезли работать на немцев. Мы не знаем, где они, но они были не одни. В тот день забрали многих наших девушек.
Увезли работать на немцев? Магда в ужасе. Разве доктор Кисели не говорил ей, что ее сестры в безопасности? Разве не говорил, что Ливи слишком молода, а Циби не живет дома? Не может быть!
Хотелось бы мне, чтобы это не было правдой, произносит ее дед.
Но когда?
Два дня назад. Их всех увезли два дня назад.
В Шаббат? Магда медленно осознает тот факт, что сестер дома нет, что Циби сейчас не в лагере «Хахшары», а Ливи не в саду; Ицхак кивает. Зачем они это сделали? Почему поехали работать на немцев?
У них не было выбора, сокровище мое. В списках глинковцев было только имя Ливи, и Циби поехала, чтобы позаботиться о ней.
На какое время?
Мы не знаем, вздыхая, отвечает Ицхак. Надеемся, не очень надолго. Говорят, они будут работать на немецких фермах. Могут пробыть там все лето.
Магда поворачивается к матери:
Мама, зачем ты их отпустила?
Хая, пряча лицо в ладони, разражается рыданиями. Магда обнимает ее за плечи, привлекает к себе.
Магда, твоя мама не могла помешать им забрать девочек. Никто не мог. Голос Ицхака прерывается, и он достает из кармана большой носовой платок, чтобы смахнуть слезы.
Вдруг Магда отпускает мать, встает и заявляет:
Нам надо выяснить, где они, чтобы я смогла присоединиться к ним.
Хая ловит ртом воздух.
Мы пообещали твоим сестрам, что позаботимся о твоей безопасности. Здесь, дома.
Магда с вызовом смотрит на мать, с губ ее срываются резкие слова.
Мы тоже дали обещание. Мама, разве ты не помнишь? Она поворачивается к Ицхаку. Вы оба позабыли о нашем договоре быть вместе?
Где быть вместе? спрашивает Ицхак. Мы не имеем представления, где они сейчас.
Нам сможет помочь дядя Айван. Он ведь по-прежнему во Вранове, да? От смущения Магда краснеет, но полна решимости.
Конечно, медленно кивает Хая.
Я сейчас же хочу увидеться с дядей, настаивает Магда. Он знает людей. У него много знакомых. Он может нам помочь.
А вдруг он слышал что-то важное, думает она.
Магда не отрываясь смотрит на заднюю дверь, через которую можно пройти к дому по ту сторону переулка, где живут ее дядя с тетей и трое их маленьких детей.
Мы уже говорили с Айваном, и он пообещал сделать все от него зависящее, чтобы мы были в безопасности в своем доме. Это все, что он может сделать, твердо говорит Ицхак, вновь проводя носовым платком по лицу.
Потрясенная этой ужасной новостью, Магда медленно, неохотно откидывается на спинку дивана, и Хая обнимает ее, стараясь по-матерински успокоить несчастную девочку.
Глава 9
Освенцим
Весна 1942 года
Капо поднимает разбитый кирпич и машет им перед лицом Ливи, а потом сует его ей в руки, веля осторожно положить в тележку. Циби смотрит, как кровь из ранки Ливи пачкает кирпич. Когда капо отходит, Ливи пытается обмотать больную руку рубашкой.