Казалось, карьера Платова была кончена. Враги торжествовали, всем, кому Платов перешел дорогу было легко и отрадно.
Но Платов скоро понадобился.
Событие, вернувшее его в войско из темного и душного каземата Петропавловской крепости был знаменитый «поход к стороне Оренбурга»
Дальнейшая деятельность Платова в Наполеоновские войны хорошо знакома каждому, но личность Платова, его отношения к окружающим, причины обаяния его на казаков пока мало выяснены, и Платов рисуется теперь, то как хитрый льстец перед старшими и жестокий для казаков самодур-атаман, то как высокообразованный казачий генерал, прельщавший умом и начитанностью даже ученых людей. Ни тем, ни другим Платов не был. Он был прежде всего казак, вышел из среды своих подчиненных, любил их и был ими любим. Он был хитер, имел сметку, где, что сказать и как сделать, был храбр и умел показать эту храбрость словом, это был «тактичный человек».
Вот как рисуют современники его наружность: граф Матвей Иванович Платов росту был большого, волосы имел темные, глаза на вылет серо-голубые, отменно быстрые и зоркие, так что в дальности зрения едва ли кто мог с ним равняться; лицо вообще приятное, мина благоприветливая; талия прямая и стройная; в походке легок, осанкою величествен, сию столь знаменитую особу украшали следующие знаки отличия верою и верностью заслуженные: ордена св. Апостола Андрея Первозванного, св. Александра Невского, алмазами украшенный, св. Великомученика и Победоносца Георгия 2-й степени большого креста, св. Равноапостольного князя Владимира 1-й степени и св. Иоанна Иерусалимского Командорский крест, австрийский Императорский орден Марии Терезии 3-й степени, Королевские прусские Черного и Красного Орла 1-й степени; портрет английского принца-регента на ленте голубой подвязки, сабля с надписью «за храбрость», алмазами украшенная, жалованная Императрицею Екатериною II, бриллиантовое перо на шапке, жалованное Императором Александром I, сабля от общества города Лондона и три медали: одна за взятие Измаила, нарочно для него выбитая в царствование Императрицы Екатерины II, которую граф носил на шее и две медали за 1812 год и дворянская»[8].
Платову за время своих походов за границу, а также во время пребывания в Петербурге удалось изучить практически французский и немецкий языки, а чтением истории развить свой ум, но, не смотря на это, Платов не был уверен в своих знаниях и в разговоре с высшими прикидывался простоватым.
Вместо Варшавы говорил Аршава, французского министра Талейрана называл Тейларан, офицеров квартирмейстерской части называл планщиками. Не забудем, что в век Великой Екатерины это было в моде. Сам безсмертный Суворов кричал «кукареку» в коридорах дворца.
Непривычка к богатым залам, раутам, балам и обедам выкупалась хитростью, скрытою под простодушием. «Мы не рождены, говаривал он, ходить по паркам, да сидеть на бархатных подушках; там вовсе можно забыть родное ремесло. Наше дело ходить по полю, по болотам, а сидеть в шалашах или еще лучше под открытым небом, чтобы и зной солнечный, и всякая непогода не были нам в тягость. Тогда и будешь всегда донским казаком.
Всякое дело тогда и хорошо, пока всегда с ним, а то ты от него на вершок, а оно от тебя на аршин, и так и пойдете вы врозь: хорош будет толк!»[9].
И неловко чувствовалось донскому атаману, выросшему среди простора донских степей, в роскошных залах Зимнего Дворца. Зеркальный блеск штучного паркета, отражавший предметы, ему был страшнее пучин и болот восточной Пруссии, а тихие неслышные шаги разряженных лакеев пугали более чем канонада вражеских орудий и визг пуль. В залах, уставленных вазами, этажерками, кронштейнами было душно и тесно. Рассказывают, что перед отъездом его к Молдавской армии, когда он откланялся уже всему Двору, Государыне Императрице Марии Феодоровне благоугодно было пригласить его еще на другой день к семейному столу Ее Величества. Кружок собрался небольшой, были все свои, придворные, искушенные опытом светской жизни. Платов простодушными рассказами своими совсем очаровал Императрицу. После обеда Платов в самых изысканных выражениях рассыпался перед Императрицей, благодаря Ее за лестное к нему внимание. Среди поклонов он задел своей роскошной саблей за одну из драгоценных фарфоровых ваз, стоявших с цветами на полу. Ваза с грохотом полетела, зацепила при падении своем другие звон и стук поднялись по дворцу. Сконфуженный, уничтоженный Платов хотел отскочить, но зацепился шпорами за ковер и упал бы, если бы сама Императрица его не поддержала.
Сноски
1
«Полковая инструкция для Донского войска» М. Г. Власова, 1836 г.
2
Собственно дворянства в войске не было, все были равны. Только с 1798 года донские офицеры сравниваются с армейскими и считаются дворянами. До сего времени они считались «зауряд».
3
«Русская Старина», т. Х, 1874 г., май, стр. 33.
4
«Русская Старина»», т. Х, 1874 г., стр. 33.
5
Переписка полковника Кирсанова с Платовым. Воен. учен. архив Главного Штаба, дело 1835.
6
Письмо генерал-лейтенанта Ив. Ив. Краснова к своей жене.
7
Бумаги г.-л. Михайловского-Данилевского, дело III, II (Военно-учен. архив Главн. Штаба, дело 1835).
8
Жизнь и подвиги гр. М. Ив. Платова. Москва 1821 Ч. III Стр. 4344.
9
Жизнь и подвиги гр. Матв. Ив. Платова. Н. Смирнаго. Москва. 1821. Ч.III стр. 34.