Остановив свою темно-синюю «Ниву» около театра оперетты, Носов долго смотрел на местный Дом правительства по другую сторону площади. Он давно мог купить хорошую иномарку, но не хотел выделяться из рядов своего сословия. Пускать пыль в глаза и растопыривать пальцы веером был не его метод.
Андрей Константинович размышлял. Доклад Баранникова он принял к сведению. Соображения двоюродной сестры относительно Ветрова, которыми она поделилась с ним уже на лестнице, по пути к машине, тоже. Элеонора честно сказала ему, кто надоумил ее, и Носов многозначительно хмыкнул.
Рассказывай, если у вас с Клевцовым что-нибудь новенькое появится. Номер моего мобильного знаешь, так он отреагировал на слова старшего редактора.
Леонид, вы когда-нибудь чему-нибудь научитесь?
Услыхав этот вопрос директора информационного вещания, Дима интуитивно понял, что быть беде.
Лёня Яковлев набычился и ответил:
А в чем проблема, Александр Владимирович?
Общаться с Ветровым в такой вольной манере категорически не рекомендовалось. Коллектив внутренне подобрался. Девушка Людмила, сидевшая на диване рядом с Лёней, сделала попытку незаметно отодвинуться, но тщетно. С другой стороны ее подпирала Маша Скворцова. Людмилу, фамилию которой Ветров никак не мог запомнить, взяли на испытательный срок три недели назад. Ни журналистского образования, ни опыта деятельности на медийном поприще у нее не было. Перед Андреем Константиновичем за кандидатку похлопотали в службе занятости, и он перенаправил человека далее по инстанции.
Людмила страшно боялась и Носова, и Ветрова. От огромного желания делать всё как можно лучше она то суетилась сверх любой разумной меры, то, наоборот, впадала в ступор. Это вызывало комичное впечатление. Кроме того, узнав о ее предыдущем месте работы, некоторые коллеги начали хохмить, что, дескать, служба занятости таким путем резко улучшила свои показатели.
Только что завершился совместный просмотр вчерашнего выпуска новостей. Опрос горожан про Балканы, снятый вчера с эфира, в последний момент вернули на место и поставили в самый хвост, перед прогнозом погоды. Лёня, конечно, отнесся к нему спустя рукава. Нарезка мнений была хаотичной, люди несли околесицу, а последний из них, парень в кожаной кепке, жуя на камеру, ляпнул: «Балканы это где? В Азии?»
Вам повторить ваш сюжет? осведомился Ветров.
Зачем? Всё и так понятно, сказал Лёня.
Вот именно: всё понятно с вами и вашей квалификацией!
Александр Владимирович, да в чем суть претензий?
Диме почудилось, что директор информационного вещания сейчас огреет Лёню чем-то тяжелым. Например, стулом. Но все стулья были заняты, и Ветров продолжил.
Вы чем сюжет завершили?
Ах, вон что Это же так, шутка.
Шутка?
Да. Для разрядки международной напряженности.
Ветров молча смотрел на Лёню добрых полминуты. Возможно, и больше. Затем деликатно сказал:
Леонид, боюсь, служба новостей не для вас. Может, у Юры с Ричардом вакансия третьего юмориста найдется, а я сегодня же поставлю перед Носовым вопрос о вашем увольнении.
Теперь уже Лёня долго молча смотрел на него в общей тишине.
Вы все трудитесь и получаете за это деньги, пусть не великие, но одновременно и учитесь профессии, сказал, наконец, Ветров. Никто из вас не пришел сюда готовым телерепортером. Никто! Я учу вас не потому, что мне скучно и нечего делать. Я создаю полноценную структуру, и я ее создам. Дальше со мной пойдут те, кто могут и хотят расти. В сущности, вы мне должны платить, а не я вам. Хотя всё это уже неоднократно говорилось. Леонид, можете подождать Андрея Константиновича в холле. У меня к вам больше нет вопросов.
Людмила смотрела на Ветрова с нескрываемым ужасом, широко распахнув и без того большие глаза. Из коридора было слышно, как в административном отделе тщетно надрывается телефон.
«Оля с Геной, похоже, опять где-то обнимаются, а старик Баранников курит», подумал Дима.
Лёня с презрительной гримасой на лице поднялся со своего стула под вешалкой, взял куртку под мышку и вышел из кабинета, никому даже не кивнув напоследок.
Георгий, а что вы говорили перед прогнозом погоды? неожиданно произнес Ветров.
Жора вздрогнул.
Дословно сейчас не воспроизведу.
Откройте сценарно-монтажный план. Прочтите вслух.
«Что ж, пока над Балканами всё-таки безоблачное небо, обратимся к прогнозу центра гидрометеорологии на завтра, двадцать третье марта», начал читать ведущий.
Про безоблачное небо откуда взяли?
Ларионов замялся.
Сами придумали? Ну, не молчите.
Родилось путем коллективного обсуждения, дипломатично ответил Жора.
Я предложил, выручил его Клевцов.
Ветров сощурился, но не зло, а, пожалуй, с любопытством.
Конечно, знаете смысл этой фразы?
Знаю, хотя ее происхождение не подтверждается источниками.
И это знаете? А как на самом деле было?
«Семнадцатого в семнадцать». Сигнал к началу национального восстания в Испании. Июль тридцать шестого5, пояснил Дима.
Припоминаю, вы же на историка учились в вузе. И я аспирантуру истфака окончил в МГУ, да Ладно, разбор окончен. Давайте планировать сегодняшний выпуск.
На вас пропуска нет, сухо сказал милицейский сержант.
Как нет? Заранее заказывали, не понял Клевцов.
Стас Омельченко, державший на одном плече кофр, а на другом чехол со штативом, без всякого интереса смотрел куда-то мимо него. Всем своим видом он желал продемонстрировать, что его эта возня не колышет.
Звоните в пресс-службу, предложил постовой.
Естественно, мобильного телефона у Димы не было. Из сотрудников телеканала «Город плюс» этим средством связи располагал, кроме Носова, лишь генеральный продюсер Фима Орлов. За службой новостей были закреплены только три пейджера: по одному у водителя и Элеоноры, а также один переходящий, выдаваемый корреспонденту съемочной группы, которая надолго оставалась вдали от машины. Само собой, пользовались ими тоже по бартеру.
Перед поездкой в областной Дом правительства Клевцову пейджер выдали, но в создавшейся ситуации он был бесполезен. Дима окинул взором вестибюль. В будку с бесплатным телефоном, предназначенным для посетителей, выстроилась очередь человек из шести. Каждый из них скорее пал бы в бою, чем уступил свое право набрать заветный номер. Еще один аппарат, со старомодным диском вместо кнопок, находился на стойке рядом с милиционером.
Можно от вас? Я мигом! сказал Дима.
Это внутренний, раздался ответ.
А по внутреннему можно?
Посторонним запрещено.
Внешняя дверь вестибюля, ведущая на улицу, распахнулась. Мимо Димы и Стаса бодрым шагом проследовали Миша и Лёша с ГТРК. На них пропуск был оформлен своевременно. Оба помахали в знак приветствия, но не остановились: до заседания чрезвычайной комиссии по укреплению бюджетной и налоговой дисциплины оставалось чуть больше пяти минут.
Betacam у них, настоящая камера. Не то, что наши пукалки, с завистью отметил Стас.
Не камера красит человека, бросил ему Дима. Стой тут, я сейчас!
Вылетев из подъезда, он галопом понесся вдоль серого здания. За «зеброй», по другую сторону улицы, на стене дома с парикмахерской висел таксофон. Одна мысль билась в голове у Клевцова: «Только бы работал».
Таксофон был исправен, а карточку, к счастью, он постоянно носил с собой. Пресс-служба отозвалась длинными гудками. Сбросил вызов, набрал снова. Наконец, после десятого или одиннадцатого гудка, трубу взяли.
Алло, послышался противный голос Аллы Сергеевны Ручкиной, заместителя начальника службы.
Журналисты разных СМИ прозвали ее Сучкиной за высокомерное поведение и вечную волокиту, даже в мелочах. Дима подозревал, что она к тому же глупа, как пробка.