Кстати, и в некоторых образцах скандинавской литературы средневекового периода обнаруживаются тенденции, общие с англосаксонской и франкской литературой эпохи викингов. Как бы то ни было, в агиографической литературе (Heilagra manna sögur) слово «викинг» (víkingr) имеет вполне ясное значение «пират, грабитель» и, таким образом, употребляется в крайне негативном смысле. Даже латиноязычные исландские анналы и то не особенно доброжелательны в оценке викингов, хоть и исключительно немногословны и сухи даже для жанра анналов, однако подобное отношение становится менее убедительным, если мы вспомним, что они представляли собой лишь средневековую компиляцию из других иностранных источников.
Но помимо негативного образа викинга в агиографии во многих образцах средневековой скандинавской литературы присутствует иное, малосодержательное и вполне нейтральное изображение викингов как морских воинов, где слово «викинг» относится к человеку, отправляющемуся в летние викингские рейды в южные чужие страны. Подобный образ превалирует в сагах об исландцах, т. е. в классических исландских родовых сагах, действие которых разворачивается по преимуществу в эпоху викингов. Говоря об исландских сагах, можно сказать, что во всем корпусе исландских саг и прядей, т. е. более кратких произведений, присутствует 144 ссылки на викингов и 39 упоминаний viking как состояния викингского похода. Нет смысла приводить здесь все 144 примера, поскольку при знакомстве со всеми отрывками становится ясно, что во всем корпусе, рассмотренном в определенном контексте, упоминания о викингах можно распределить по четырем основным категориям, с которыми традиционно и работают исследователи. Первая, хоть и не самая многочисленная категория, всего 14 % это викинги как предки. Вполне естественно, что они встречаются во вступительных главах саг и, как правило, в связи с характеристикой героя, среди предков которого были викинги. При обращении к первым главам «Саги о Греттире», «Саги об Эгиле», «Саги о Вига-Глуме» или «Саги о Золотом Торире» чаще всего выясняется, что главный герой повествования испытывает проблемы с социальной адаптацией. В эту же категорию входят и те случаи, когда термин «викинг» используется в качестве псевдонима. Вторая категория это викинг герой повествования в его юные годы. Упоминания викингских походов, пришедшихся на юность героя саги, также играют функциональную роль и крайне стереотипны: в юности он был викингом, затем обратился к более почтенным занятиям, т. е., как правило, стал поселенцем и земледельцем в Исландии; например: «Первую половину своей жизни Хавард был великим викингом и очень храбрым воином, но получал по ране в каждом сражении, в котором принимал участие; он был ранен под коленную чашечку и с тех пор всегда хромал». Перед нами вполне очевидное литературное клише, поскольку, судя по исландской историографии, предки исландских поселенцев потеряли свои земельные владения в Норвегии и, как следствие этого, были вынуждены перебраться в Исландию, но отнюдь не являлись удачливыми в сражении викингами. Во многих случаях сюжеты с предками-викингами и викингскими походами как занятием, свойственным герою в юности, совмещаются. Третья категория это викинг как временное занятие. Несколько примеров демонстрируют, что викингские походы в глазах автора XIII в. не выглядят как греховные забавы молодежи, но являются вполне законным временным занятием норвежского земледельца (фермера). Такие «частично занятые» земледельцы отправлялись на одно лето или на несколько летних сезонов в викингские походы либо за собственный счет, либо поступая на краткий период своей жизни на службу к конунгу. Даже если этот сюжет и играет определенную художественную роль в повествовании, его можно рассматривать в качестве реминисценции на самом деле имевших место в тот период событий и, таким образом, как адекватное отражение эпохи викингов в средневековой скандинавской литературе. В подобные походы могли отправляться как в летнее время, так и на более продолжительный срок, будучи на службе у конунга. Четвертая категория это чужеземные, иногда безымянные викинги как испытание для героя. Действительно, наиболее частые упоминания викингов обнаруживаются в сюжетах, повествующих об испытаниях, выпавших на долю героя. В сагах об исландцах это, как правило, испытание оружием, описанное либо в виде поединка, либо, что еще чаще, в виде морского сражения с другими викингами, происшедшего во время путешествия в чужие страны. К тому же имеется несколько отрывков, где социальная правоспособность главного героя, его качества вождя подчеркиваются благодаря демонстрации того, как он успешно избегает угрозы со стороны викингов. Такой скрытый акцент, по-видимому, объясняется следующим образом: в самой Исландии практически не было шанса встретиться с настоящими викингами, и авторам приходилось переносить место действия, изображая подобные встречи в морях к югу от острова. В целом описание викингов из этой категории почти исключительно негативное; их склонны изображать скорее как берсерков, которые также встречаются в этих литературных произведениях и которым отводят сходную роль испытателей героев. Из 83 упоминаний берсерков 29 известны по двум отрывкам из двух разных саг (20 в одной сцене из «Саги о Греттире» и 9 в «Саге о Вига-Глуме»); там и в четырех других сагах «berserkr» неоднократно употребляется в качестве синонима для víkingr: а) в поединке и т. п.; б) в морском или ином сражении; в) как избавитель от викингов.
Помимо использования викингов как явно стереотипных персонажей, авторам саг в некоторых случаях удается дать им характеристику, акцентировав внимание на их нраве: «Их рулевого звали Храппен. То был скрытный человек, могучего телосложения и неуживчивого нрава. Он был не прочь прихвастнуть, побывал во многих викингских походах и очень любил оружие и одежду». Или авторы достигали схожего эффекта посредством описания одеяния викинга: «Мужчина поднялся на драккар и подошел к борту; на нем был темно-красный кафтан и поверх него иссиня-черный плащ, а на голове шапка, украшенная тесьмой». В сагах об исландцах уже прослеживается определенная тенденция к романтизации и идеализации. Здесь я отсылаю к некоторым текстам, повествующим о летних экспедициях, в течение которых герои сражались лишь против преступников и викингов, а земледельцев и купцов отпускали с миром надо признаться, христианский, но не особенно убедительный вариант. Для классификации викингов в сагах об исландцах этих примеров вполне достаточно; схожая ситуация обнаруживается в историографической литературе Скандинавии как в латиноязычной, так и в древнескандинавских версиях. В своей «Хеймскрингле» в отличие от «Саги об Эгиде» Снорри Стурлусон вообще избегает использовать термин «викинг», однако его герои все же отправляются в викингские походы. В латиноязычной «Истории о древних норвежских королях» монах Теодорик называет ранее упомянутого короля Олава Трюггвасона блаженным, но в его молодые годы именует его пиратом. Столь же двусмысленна характеристика Свейна Аслейфссона в гл. 105 «Саги об оркнейцах», псевдоисторического произведения об Оркнеях, где описание викинга иллюстрирует все прежде приведенные случаи: «Когда Хакон был еще молод, Свейн Аслейфссон предложил взять его на воспитание, и с этой целью он отправился на Гаисей. Как только он возмужал, Свейн стал брать его каждое лето в викингские походы, дабы он заслужил к себе уважение. Каждую зиму Свейн сидел на Гаисее, где у него было 80 мужей и самый большой пиршественный зал на Оркнеях. Весной у него прибавлялось работы, потому что он сеял много зерна себе на пропитание; а потом он отплывал на Гебриды или в Ирландию и брал все, что мог, вплоть до середины лета. Он оставался дома до окончания жатвы, а затем ранней осенью отправлялся в новый викингский поход вплоть до начала зимы». Данный отрывок представляется вполне позитивным описанием, однако оркнейский ярл советует герою отказаться от викингских экспедиций (грабительских рейдов), и когда Свейн в конце концов погибает во время разграбления Дублина, создается впечатление, что мы имеем дело со скрытым осуждением образа жизни викинга. В XIII веке в сагах об исландцах и в местной историографии викинг становится клишированным персонажем, поскольку «викинг» здесь, как правило, имеет значение «морской воин», но в определении викинга как противника по-прежнему присутствует отчетливо негативный оттенок. Однако викинг как предок или викинг как временное занятие главного героя подразумевают явно более позитивную оценку.