Неужели никто не остановит их? И эти бандиты, наводнившие особняк, словно муравьиные полчища, не уйдут, пока все и вся не обглодают до костей?
«Бежать! думала Пиппа. Бежать!» Быстрее, пока эти адские вопли не оглушили ее и не свели с ума! Повернувшись на каблуках, она бросилась в сторону топочной, но далеко убежать не сумела: путь ей преградил еще один бандит в маске.
Хватай мелкую! приказал американец.
Пиппа метнулась в сторону, нырнула в узкий черный коридор. Он вывел ее в главный холл, облицованный мрамором.
Она бежала по залам, коридорам и переходам, натыкалась на двери, перепрыгивала и огибала тела людей, которых знала всю жизнь. Повсюду преследовали ее крики ужаса и боли. Слезы застилали зрение, и Пиппа была благодарна за это: соленый туман сглаживал страшные раны, изуродованные тела, искаженные болью лица близких.
Кто-то схватил ее за косичку и рванул с такой силой, что Пиппа едва удержалась на ногах.
Это был не американец другой бандит, поменьше ростом, но с таким же огромным и страшным ножом. Ухмыльнувшись, он дернул Пиппу к себе и занес нож высоко над головой, целя ей в грудь.
Но в этот миг пронзительный крик ярости разорвал воздух. Из соседнего кабинета вылетел Деклан Чандлер и с размаху ударил убийцу кочергой по голове. Тот упал, словно подрубленное дерево, но Деклан не остановился: бил снова и снова, с безумной яростью, с черными от гнева глазами и лишь после пятого удара, когда голова убийцы превратилась в кровавое месиво, бросил кочергу и сжал Пиппу в объятиях.
Рыдания рвались из ее груди; но Деклан зажал ей рот рукой и слезы, словно по волшебству, стихли. Торопливо Деклан повел, почти потащил Пиппу в библиотеку Мон-Клэров двухэтажную сокровищницу, хранящую столько книг, что и не сосчитать.
Не успела она ни воспротивиться, ни даже спросить, что он делает, как Деклан подтолкнул ее к огромному камину, в котором свободно могло бы поселиться небольшое семейство.
Тихо! прошептал он, прижав палец к губам. Если они нас услышат, убьют, поняла?
Она кивнула, и он отнял ладонь от ее губ. Взял за обе руки и только сейчас с ужасом заметил россыпь кровавых капель и пятен у нее на руках и на белоснежных рукавах.
Пип, ты ранена?
Она молча помотала головой, не в силах объяснить, что случилось.
Тогда что это? настойчиво спросил он. Чья кровь?
Франчески.
Не не моя, только и смогла вымолвить она.
Из соседнего холла донесся гулкий топот сапог по мраморному полу и грубые голоса. Убийцы шли по пятам.
Сюда! прошептал Деклан и втолкнул ее в каминную трубу, а сам полез следом.
Вдвоем, тесно прижавшись друг к другу, они втиснулись в широкий цилиндрический дымоход, полный сажи и копоти. На миг Пиппа испугалась, что выбраться отсюда уже не сможет. Каменные стены давили ей на плечи, на спину, шерстяные платье и чулки кололи тело.
Деклан обхватил ее ногами так, чтобы Пиппе было на что облокотиться, и обнял одной рукой, а другой оперся о стенку дымохода.
От усталости и пережитого ужаса у Пиппы горело в груди, боль разрывала легкие так, что девочка едва могла дышать. В полной темноте дымохода она ничего не видела. Оставалось полагаться лишь на осязание.
И на слух.
Возбужденные голоса снаружи сменились гневными: убийцы обнаружили в холле мертвое тело своего товарища. Пиппа слышала сердитые реплики вполголоса: слов разобрать не могла, но понимала, что сейчас в поисках врага бандиты обыскивают кабинет и библиотеку.
Вот они приблизились к камину. От страха у Пиппы подкосились ноги.
Словно ощутив ее слабость, Деклан привлек Пиппу к себе, положил ее голову себе на грудь. Он тоже дрожал всем телом: от страха или от напряжения, требовавшегося, чтобы удерживать на ногах ее и себя этого Пиппа не знала.
Сердце его стучало отчаянным стаккато, изгоняя прочь все иные звуки. Вместе с Декланом Пиппа затаила дыхание.
И не слышала, не чувствовала больше ничего, кроме биения его сердца, в унисон со своим.
Быть может, она потеряла все; но Деклан остался с ней. Ее любимый. Спаситель. Она всегда знала, что он силен и благороден, словно сказочный герой!
А теперь узнают и все остальные.
Потому что он ее спасет.
Пиппа не знала, сколько прошло времени минуты или часы. Но, когда убийцы двинулись дальше, и в библиотеке воцарилось тревожное молчание, Деклан приблизил губы к ее уху.
Фердинанд хриплым от горя голосом прошептал он. Ты их видела? Видела, что они
Пиппа кивнула. Перед глазами у нее стояло мальчишеское тело, изломанное, истоптанное конскими копытами.
А Франческа? Она выжила?
Отчаяние сжало ей горло. Несколько раз Пиппа пыталась ответить, но лишь глотала сдавленные рыдания.
Однако ответа не требовалось. Дрожь и прерывистое дыхание Деклана подсказали ей: он все понял.
А где где мой папа?
Пиппа сама понимала, что глупо надеяться. Папа никогда бы их не бросил. Даже ради спасения собственной жизни.
Деклан долго не отвечал, а когда заговорил, в голосе его дрожали непролитые слезы:
Твой отец он его закололи первым. Очень быстро. Я прости. Он приказал мне найти тебя.
Острое горе поразило ее, словно нож под ребра вторая рана рядом с первой, совсем свежей, от гибели матери.
Значит, я теперь сирота? тихо спросила Пиппа, и по щекам ее ему на грудь потекли слезы.
Сирота.
Как ты?
Он обнял ее крепче, уткнулся лицом ей в волосы.
Нет. У меня все по-другому.
Почему?
Потому что потому что, Пип, я не терял добрых, любящих родителей таких, как твои.
Она подняла голову, смахнула слезы тыльной стороной ладони.
Я всегда знала, что твои родители не любили тебя.
В трубе было темно, но Пиппа почувствовала, что он пристально смотрит ей в лицо.
Я о них никогда ничего не рассказывал.
Верно. Но когда ты пришел к нам, все время грустил. И потом тоже Эта грусть до сих пор не ушла и теперь, наверное, не уйдет никогда.
Он прикрыл глаза; на длинных темных ресницах блеснули слезы.
Пип Верно, такое горе не забывается. Но Вдруг он оборвал себя, напрягся. Несколько раз резко втянул в себя воздух. Чувствуешь запах?
Она осторожно принюхалась. Что-то горит!
Оба вместе опустили взгляды вниз, на сухой и холодный камин. В лучах света плыли и тянулись вверх струйки дыма.
Черт! выругался Деклан. Они подожгли особняк!
Что? вскрикнула она. Зачем?
Должно быть, чтобы скрыть свое преступление. Сжечь тела. Он осторожно отстранил ее от себя. Пип, сможешь спуститься сама? Нам надо выбираться отсюда.
Едва Деклан выпустил ее из объятий, Пиппу охватила тревога.
Не отпускай меня! воскликнула она, отчаянно вцепившись в него. Почему нельзя вечно оставаться здесь, в темноте и тишине, прижавшись к его груди, слушая биение его сердца? Почему это произошло? продолжала она со слезами в голосе.
Не знаю, Пип, тихо ответил он. Знаю одно: надо уходить. Сейчас же. Идем со мной. И, что бы ни случилось, не сдавайся, хорошо?
Не сдамся, пообещала она. Никогда.
Пиппа вцепилась в руку Деклана, и он торопливо повел ее прочь по знакомым с малолетства комнатам по дому, хранившему столько сокровищ, столько счастливых воспоминаний. Дым клубился в воздухе, струился во всех направлениях; детям приходилось пригибаться все ниже и ниже. Они шли назад, в топочную.
Маленькое тельце Франчески уже исчезло из холла; однако, увидев кровавые пятна на полу, Пиппа рухнула на колени, не в силах сдержать рыданий.
Идем, Пип! приказал Деклан, поднимая ее на ноги. Знаю. Знаю но надо идти. На это еще будет время. Вся жизнь.
Пиппа с трудом поднялась и, спотыкаясь, побрела за ним. Согнувшись вдвое и глуша кашель сдернутой с какой-то полки тряпкой, переминалась с ноги на ногу, пока Деклан протиснулся сквозь дверцу углехранилища, убедился, что путь свободен, а затем вновь выбрался наружу и втащил ее за собой.