Нет, их, конечно, озарило предчувствие славы - и видение это, наверно, оказалось столь ярким, что
ослепило их.
Блеск ослепил их, на их счастье, чтоб до конца жизни они могли спокойно держать светоч знаний для нас!
Быть может, кое-какие странности Редвуда, который был как бы не от мира сего, объясняются тем, что он (в этом теперь уже нет сомнений)
несколько отличался от своих собратьев, он был иным, потому что перед глазами его еще не угасло то давнее ослепительное видение.
***
"Пища богов" - так называю я субстанцию, которую создали мистер Бенсингтон и профессор Редвуд; и, принимая во внимание плоды, которые она
уже принесла и, безусловно, принесет в будущем, название это вполне заслуженно. А потому я и впредь буду так ее называть. Но мистер Бенсингтон в
здравом уме и твердой памяти не способен был на столь громкие слова это было бы все равно, что выйти из дома на Слоун-стрит облаченным в
царственный пурпур и с лавровым венком на челе. Слова эти вырвались у него в первую минуту просто от изумления. Он назвал свое детище Пищей
богов, обуреваемый восторгом, и длилось это не более часа. А потом он решил, что ведет себя нелепо. Вначале, думая об их общем открытии, он
словно воочию увидел необъятные возможности, поистине необъятные, зрелище это изумило и ослепило его, но, как подобает добросовестному ученому,
он тотчас зажмурился, чтобы не видеть. После этого название "Пища богов" уже казалось ему крикливым, почти неприличным. Он сам себе удивлялся:
как это у него сорвалось с языка подобное выражение!
И, однако, это мимолетное прозрение не прошло бесследно, а вновь и вновь напоминало о себе.
- Право же, - говорил он, потирая руки и нервически посмеиваясь, - это представляет не только теоретический интерес. К примеру, - он
доверительно наклонился к профессору Редвуду и понизил голос, - если умело за это взяться, вероятно, ее можно будет даже продавать... продавать
именно как продукт питания, - продолжал он, отходя в другой конец комнаты. - Или по крайней мере как элемент питания. При условии, разумеется,
что она будет съедобна. А этого мы не знаем, пока не изготовили ее.
Бенсингтон вернулся к камину и остановился на коврике, старательно разглядывая аккуратные разрезы на своих суконных башмаках.
- Как ее назвать? - переспросил он и поднял голову. - Я лично предпочел бы что-нибудь классическое, со значением. Это... это больше
подходит научному открытию. Придает, знаете, такое старомодное достоинство. И мне подумалось... Не знаю, может быть, вам это покажется смешно и
нелепо... Но ведь иной раз и пофантазировать не грех... Не назвать ли ее Гераклеофорбия? Пища будущих геркулесов? Быть может, и в самом деле...
Конечно, если, по-вашему, это не так...
Редвуд задумчиво глядел в огонь и молчал.
- По-вашему, такое название годится?
Редвуд важно кивнул.
- Можно еще назвать Титанофорбия. Пища титанов... Как вам больше нравится?
- А вы уверены, что это не чересчур...
- Уверен.
- Ну вот и прекрасно.
Итак, во время дальнейших исследований они называли свое открытие Гераклеофорбией, так оно именовалось и в их докладе - в докладе, который
не был опубликован из-за непредвиденных событий, перевернувших все их планы. Были изготовлены три варианта пищи, и только на четвертый раз
удалось создать в точности то, что предсказывали теоретические расчеты; соответственно Бенсингтон и Редвуд говорили о Гераклеофорбии номер один,
номер два и номер три.