Маргарет покрутила в голове эту мысль:
Наверное, это было что-то на доске объявлений. Или она смотрела в окно библиотеки. Или на стенд с кубками.
Доска объявлений была завешана листками бумаги с сообщениями о научной ярмарке, о прослушиваниях на школьный концерт и об экскурсии в Центр Кеннеди. Ничто не казалось каким-то особенным или сверхинтересным.
Ну не смешно ли? сказала Маргарет. Тут все совершенно. Даже листки на доске пришпилены абсолютно ровно. Это не школа, а какая-то декорация для кино.
С кубковым стендом дело еще хуже, заметил я. Кажется, они выиграли все чемпионаты в истории Вашингтона.
Качая головами, мы оглядели награды. Здесь были кубки, таблички, медали и почетные ленты со всех возможных спортивных мероприятий: от регби и волейбола до бега по пересеченной местности. Маргарет уставилась на один из призов.
Это за прошлогодний чемпионат округа по футболу, кисло сказала она. В полуфинале мы продули «Сидуэлл Френдс».
И сколько времени тебе потребовалось, чтобы с этим смириться? поинтересовался я.
В ответ она вздернула бровь:
С чего ты взял, что я смирилась?
Я снова посмотрел на трофеи. Мало того что здесь их были целые тонны, так каждый еще и лежал идеально ровно и сиял как новенький. Потому-то я и заметил то крохотное пятнышко.
Что это? Я ткнул в него пальцем.
Боже милостивый, это что: грязь на стенде для кубков? театральным голосом провозгласила Маргарет. И как только горничные такое пропустили?
Ты прикалываешься, но мысль верная. Все остальное стерильно. А тут это. Я прикоснулся к субстанции кончиком пальца: Липкое.
Фу-у-у-у-у! протянула она.
Я соскреб немного и понюхал:
Если ты сейчас это лизнешь, я пойду искать себе нового закадычного друга.
В шутку я поднес палец ко рту, затем улыбнулся:
Я, конечно, сумасшедший, но не настолько.
Но, прежде чем мы смогли еще более тщательно изучить грязь, наше вынюхивание внезапно прервали. По коридору эхом раскатился звонок. Сперва я подумал, что перемена закончена, но поело в другом.
Кто-то врубил пожарную тревогу.
Глава седьмая
Настоящая магия
Сирена продолжала реветь, даже когда все ученики собрались на футбольном поле, на безопасном расстоянии от школы. Большинство сбивались в группки или копались в мобильниках, но Маргарет застыла, словно загипнотизированная темно-зеленым покрытием с лого «Чатэмских кугуаров»[16] по центру.
Симпатичное поле, да? спросил я.
Обалденное, отозвалась она, не отрывая от него глаз. Я на нем один раз играла. Это специальная смесь переработанного пластика, под ногами оно как свежеподстриженная трава. Даже посреди зимы. Когда идешь в атаку, оно твердое, но, если свалишься, колени о него не обдерешь. Можно сказать, оно идеально.
Окинув ее тяжелым взглядом, я поинтересовался:
Так мне уже стоит начать волноваться по поводу твоего перевода в эту школу?
Никогда, уверенно заявила она. Я Викинг школы Дил, а в старших классах стану Тигром Уилсона. Как и ты.
Уверена? Ты могла бы примкнуть к Королеве Виктории и войти в круг чатэмской знати.
Ты же знаешь мои принципы, сказала Маргарет. Верность превыше статуса.
Я рассмеялся. Отчасти потому, что это прозвучало забавно, а отчасти потому, что это было правдой. Таких вещей Виктории не понять. В ее мире то, что дороже, по умолчанию лучше, а ценность людей определяется тем, что они способны для нее сделать. Но Маргарет совсем иной человек. Ее верность нерушима. Поэтому-то мне стало так плохо, когда на парковку зарулила пожарная машина.
Смотри-ка! Увидев номер на борту, Маргарет пришла в возбуждение: Четвертая часть!
Верность Маргарет распространялась на всю службу пожарной охраны округа Колумбия, и в особенности на пожарную часть номер четыре. Младенцем ее подбросили в эту часть, и шестеро дежурных пожарных всю ночь присматривали за ней. Она думала о них как об отсутствовавших долгое время дядюшках. И, хотя теперь в части оставался служить только один из тех шестерых, когда бы Маргарет ни видела их машину да и любую другую пожарную машину, в ней просыпались родственные чувства.
А еще ощущение пустоты.
Как только закончим с этим делом, будем искать дальше, сказала она. Нельзя сдаваться.
Конечно, выдавил я, пытаясь улыбнуться. Само собой.
Именно поэтому я так ужасно себя чувствовал. Она хотела продолжать поиски своих настоящих родителей. И я никогда не смог бы ей рассказать, что уже нашел их. По крайней мере отца. Он оказался крупным преступником, известным под кличкой Ник Нож. Ему пришлось оставить Маргарет, чтобы оградить ее от такой жизни, и, когда мы с ним столкнулись лицом к лицу, он предупредил: если его дочь узнает правду она окажется в опасности.
Так что теперь я ощущал себя не верным другом, а заговорщиком.
Где-то там живет Том Мансон, сказала она. Я знаю, мы его отыщем.
Том Мансон был одним из тех шестерых, и на его след нам выйти не удалось. А еще это именно он открыл дверь человеку, который принес младенца. Маргарет казалось, что, если мы его найдем, она получит какие-то ответы.
Разумеется, отыщем, заверил я, стараясь, чтобы эти слова прозвучали так, словно я в них верю.
Маргарет улыбнулась, а я почувствовал себя худшим другом в мире. В неуютной тишине я пытался сообразить, что бы еще сказать, и тут мы увидели черный «универсал» с наглухо затемненными стеклами он катил по подъездной дорожке в другую от поля сторону. Машина, явно правительственная, очень спешила покинуть кампус.
Ты только погляди, заметила Маргарет, когда «универсал» миновал пост охраны и вырулил на улицу. Как думаешь, это Секретная служба повезла твою девчонку куда-то?
Прежде всего, она не моя девчонка, заметил я. И вряд ли это она. Люси сказала, что мы встретимся перед алгеброй. Зачем было договариваться, если она собиралась уезжать?
Может, она этого не планировала, сказала Маргарет. Может, это чрезвычайная ситуация. Прибавим ее к цветным полоскам в шкафчике и грязи на стенде для трофеев.
Небогатый урожай зацепок, признал я.
А пожарная тревога? спросила она, поворачиваясь к школе. По-твоему, работа Локи?
Локи или Тэннера.
Это еще почему? Маргарет покосилась на меня.
Он жутко разволновался из-за этого теста по алгебре на следующем уроке.
Ты серьезно думаешь, что он врубил тревогу только для того, чтобы съехать с тестирования?
Это не кажется мне чем-то невероятным, заявил я. Но, признаю, я могу быть необъективен по причине тотальной неприязни к задирам.
Маргарет помолчала с минутку, прежде чем заметить:
Знаешь, мне так хотелось вскочить из-за стола и поставить его на место.
Знаю, отозвался я. И ценю. Но ты не можешь все время меня спасать.
Верно. Только если ты хочешь стоять за себя сам тебе реально надо стоять за себя. Не позволяй парням вроде него садиться тебе на голову. Ты же Флориан Бэйтс, секретный консультант ФБР, это в разы круче, чем все, чего он за целую жизнь достиг.
Ага, но, как ты сама сказала, это секрет, ответил я. Так что об этом никто не знает.
Я знаю, возразила она. И, что еще важнее, ты сам знаешь. А на всех остальных плевать.
Наверное, Маргарет и вправду казалось, что ничего особенного тут нет, но лично у меня с задирами всегда были трудности. Думаю, оттого, что на базовом уровне я их не понимаю. Зацепки, которые я замечал, и тайны, которые решал, заставляли выстраивать логические цепочки. Но в поведении людей, которые грубят другим просто потому, что могут себе это позволить, я ничего логичного не вижу.
Из рации стоящего неподалеку замдиректора послышались голоса, и мы стали пробираться сквозь группки учеников, чтобы разобрать, что говорят.
Мы уже знаем, где именно она сработала? спросил голос, похожий на директора Патни.